— Да ты не переживай из-за этого, — торопливо произнесла я. — Лучше скажи, ты что-нибудь подобное раньше видел?
— Не в точности, но я повидал достаточно, чтобы не делать из мухи слона. Если тебя поцарапали с применением магии, то возможно просто потребуется немного времени, чтобы все зажило.
Это не особенно успокаивало, но я не хотела вдаваться в подробности своей встречи с Кийо.
Глубоко набрав в легкие воздуха, я сказала:
— Есть еще кое-что.
— Знаю. Ты собираешься за девочкой.
И зачем, спрашивается, я приберегала эту новость!
— Как ты догадался?
— Просто я знаю твой характер, Евгения. Ты безрассудна и упряма, в придачу к наивному чувству справедливости. Я и сам такой.
Не уверена, комплимент это был или нет.
— Значит ты понимаешь меня.
Роланд отрицательно покачал головой.
— Я все равно считаю, что это опасно. И глупо. Путешествовать в Ином мире в теле, и…
— Что «и»?!
Мы оба подняли глаза с видом провинившихся детей. В дверях кухни стояла мама, широкополая шляпа и запачканные землей перчатки, указывали на то, что она явилась прямиком из сада. На моем заднем дворе была лишь альпийская горка и парочка растений на ней. Но у мамы был настоящий оазис. Пока она укоризненно глядела на нас, я подумала о нашем с ней сходстве. У нее были длинные, слегка тронутые сединой волосы, которые сейчас были распущены, спадая на спину. В ее шевелюре не было моего красноватого оттенка, и глаза были просто голубыми, а не фиалково-голубыми, как мои. Хотя во всем остальном, по словам всех знакомых, мы были очень похожи. Мне всегда было любопытно, буду ли я стареть как она? Хотелось бы, хотя я наверняка буду закрашивать любой намек на седину.
— Что ты замышляешь, Евгения? — не выдавая своих эмоций спросила мама.
— Ничего, мамуль. Мы просто рассуждали вслух.
— Вы обсуждали, что ты собираешься идти туда. И я знаю, что это значит.
— Мамуль… — начала я.
— Милая… — начал Роланд.
Мама подняла руку, обрывая нас.
— Не надо. Слышать не хочу. Евгения, ты хоть знаешь, как сильно я переживаю за тебя только в этом мире? А теперь ты еще собираешься заявиться прямо к ним на порог? А ты, — сверкая глазами, она переключилась на Роланда, — двадцать лет жизни я потратила, беспокоясь о тебе. Ночами не спала, гадая, которая ночь станет последней, и ты не вернешься домой? Я благодарила Господа, когда ты вышел на пенсию, а сейчас ты поощряешь ее на…
— Эй-эй, Роланд меня ни на что не поощряет. Если тебе охота сорвать зло, не трогай его. Это только моя идея. Его это не касается.
