— Ну и наркоман.
— Будет ли он вообще ходить в школу?
— Надеюсь, да. Он симпатичный.
— А чем, как вы думаете, он занимался в темной комнате, что его лицо стало таким красным? — слышу я, и все смеются. Точно так же, как мы можем концентрировать слух, мы можем и отключать его, что помогает, когда нужно сосредоточиться посреди шума и сумятицы. Поэтому я отгораживаюсь от гула голосов и иду вслед за Генри. Каждый шаг дается мне как десять, но, в конце концов, мы доходим до двери. Генри открывает ее, пропуская меня, и я пытаюсь сам дойти до припаркованного впереди пикапа. Чтобы сделать последние двадцать шагов, я снова обхватываю его рукой за плечи. Он открывает дверцу, и я вваливаюсь в кабину.
— Ты сказал — семнадцать?
— Да.
— Надо было держать его при себе. Маленькие ошибки порождают большие. Мы не можем себе позволить ошибаться.
— Я знаю. Извини.
Он захлопывает дверцу и идет обратно в здание. Я сижу согнувшись и пытаюсь дышать глубже. Я все еще чувствую пот на лбу. Я выпрямляюсь и убираю солнцезащитный щиток, чтобы взглянуть в зеркало. Мое лицо краснее, чем я думал, и в глазах видны слезы. Но, несмотря на боль и изнеможение, я улыбаюсь. «Наконец-то», — думаю я. После стольких лет ожидания, после стольких лет, когда моей единственной защитой от могадорцев были ум и бегство, пришло мое первое Наследие. Генри выходит из школы с моей сумкой. Он обходит грузовик, открывает дверцу и бросает сумку на сиденье.
— Спасибо, — говорю я.
— Не за что.
Когда мы выезжаем со стоянки, я снимаю перчатки и внимательнее рассматриваю свои руки. Свет на правой руке начинает утончаться, как луч фонарика, только ярче. Жжение ослабевает. Левая рука по-прежнему тускло мерцает.
— Не снимай, пока мы не приедем домой, — говорит Генри.
Я снова надеваю перчатки и смотрю на него. Он гордо улыбается.
— Дерьмовски долго ждали, — замечает он.
— Что? — спрашиваю я.
Он оборачивается ко мне.
— Дерьмовски долго ждали, — повторяет он. — Твоего Наследия.
Я смеюсь. Генри много что освоил на Земле, но только не ругательства.
— Чертовски долго ждали, — поправляю я его.
— Да, я так и сказал.
Он сворачивает на нашу дорогу.
— Ну, а что дальше? Значит ли это, что мои руки смогут стрелять лазерами, или как?
Он усмехается.
— Приятная мысль, но нет, этого не будет.
— Ладно, а что я буду делать со светом? Когда за мной будут гнаться, мне нужно обернуться и светить им в глаза? Может, это отпугнет их от меня или еще как-то на них подействует?
