- А? Что? Ела?… Да, только что! Круглая женщина очень удивилась.
- Когда только успели! А что вы ели?
- Яйца вкрутую. У меня было семь штук. И помидоры! И один огурец! - ляпнула Ирка, не задумываясь.
- Что, прямо на верхней полке съели семь яиц???
- Ну да! - кивнула Ирка, почти веря в существование яиц, огурцов и помидоров.
Круглая женщина отвернулась к «недокормышу» и, воспользовавшись открытым ртом, всунула в него картошку. Ирка запоздало осознала, что поесть бы она не отказалась и вообще голодная как волк, но поздно: соврано, матушка!
Ирка приехала в Белгород на другой день вечером и еще в окно вагона увидела встречавших ее Мефодия и Багрова. Друг друга они не замечали в упор, даже стояли спинами. Мефодий вертел в пальцах сорванный здесь же на клумбе цветок, а Багров - голубя. Ирка понадеялась, что живого. С некромага станется.
Соседство двух самых дорогих ей людей (для полного комплекта не хватало только Бабани) так потрясло ее, что, стащив с третьей полки чемодан с джинном, она уронила его на голову Антигону.
- Маманя, ты меня ушибла! - с укором произнес кикимор. - Еще хочу!
Ирка уже тащила чемодан к выходу из купе. И снова увидела свое лицо. И опять его не узнала. Лицо сияло, было радостным, оживленным. И щеки, и подбородок, и лоб - все осталось прежним, но одновременно другим.
Сунься к ней сейчас комиссионер, специализирующийся по части уныния, он пшикнул бы и прогорел, точно влетевший в огонь свечи мотылек. Но он бы, конечно, не сунулся. У этих гадиков исключительный нюх. Они всегда знают, на кого нападать и в какой момент.
Ирка выскочила на платформу, ловя себя на том, что на всякий случай пытается занизить градус радости, но все равно непроизвольно улыбаясь, будто кто-то растягивал ее щеки в разные стороны.
Первым ее увидел Меф. Он качнул в воздухе цветочком, одновременно локтем энергично толкнув Багрова. Тот недовольно повернулся.
- Туда не смотри! Это приказ! - сказал Меф, показывая на Ирку пальцем.
Приказ, разумеется, немедленно был нарушен. Багров рванулся к Ирке. Хотел обнять ее, но при Мефе это выглядело бы глупо. Поэтому он застыл от нее в двух шагах, производя руками нелепые движения. Ему что-то мешало. Ах да, голубь!
- Когда из гвардии, иные со двора как-то там тра-ля-ля-ля приезжали, кричали женщины «ура» и в воздух чепчики бросали! - вспомнив, крикнул Багров и высоко подбросил голубя.
Писателя Грибоедова он знал с детства и называл его просто «Грыб». За это маленький Грыб терпеть не мог крошку-Багрова и однажды, со словами «Excusez-moi! La tentation est plus que je peux gйrer!»,[1] насыпал ему песочек в глаза, после чего был уведен за руку сконфуженной гувернанткой.
