Пуфс стоял у входа в резиденцию, в капюшоне, в темных очках, из опасения солнца, и вежливо улыбался, показывая, как ему приятно.
Вползая задом на бровку, «шестерка» трижды заглохла. Пуфс знал, что в каждом городе и каждой стране мира у главы клана убийц было по одной старой машине. Зачем они нужны стражу из Среднего Тартара и почему все машины такие дряхлые - загадка. Хотя и стражам не чужды закидоны. Может, главу клана забавляла игра слов: «убийца» и «убитые» машины?
Эстик и Пуфс прошли в резиденцию и заперлись в кабинете у Пуфса. Эстик сидел на стуле, такой тихий и печальный, что в переходе у метро ему в ладошку стали бросать бы мелочь. Любознательный Ромасюсик попытался заглянуть с вопросом, не принести ли чайку, но Эстик посмотрел на него вяло, и Ромасюсик улетучился.
- Кто? - спросил Эстик коротко и деловито.
- Это? Ромасюсик!
- И?…
- Что «и»?
- И вы хотите, чтобы я убил Ромасюсика? - поинтересовался Эстик без тени иронии.
Пуфс засмеялся. В соседнем доме по адресу Дмитровка, 15, сыр в холодильнике покрылся могильной зеленью.
- Не надо. Убить вы должны валькирию-одиночку и принести мне ее крыло.
Эстик снова впал в спячку. Пуфс сделал из его молчания неправильные выводы и решил немного покачать права.
- Валькирии - враги мрака. Убивая валькирий, вы выполняете свой долг! - сказал он с благородным негодованием.
- Вы тоже слуга мрака, не так ли? Убейте свою валькирию сами и выполните свой долг, - едко отвечал Эстик.
Пуфс понял, что перед ним прожженный плут.
- Сколько? Десять эйдосов? Пятнадцать? Предупреждаю, отдел у меня малолюдный. Особенно не пожируешь.
Эстик даже не попытался пошевелиться. Он казался давно скончавшимся.
- Хорошо! Пусть будет двадцать! Снова нет? Назовите вашу цену!
- Меньше пятисот я вообще не беру. Вы знаете тариф, Пуфси! - сказал печальный страж.
- Пятьсот? Год назад тариф был сто! - Пуфс ненавидел, когда его называли Пуфси.
- Сто - за ученика светлого стража. За валькирию не меньше шестисот! Я рискую. Другие валькирии будут мне мстить. Зачем мне неприятности? Эти тетки крайне привязчивы.
- Шестьсот - за жалкую валькирию? Почти девчонку?
- А в данном случае даже шестьсот шестьдесят. Работать придется мечом и близко. Вы же еще хотите и крыло? Значит, копье и стрела здесь не подойдут.
Пуфс заскрипел зубами. Из ушей у него повалил дым. В Московском зоопарке умерла черепаха, прожившая двести семнадцать лет.
- Хорошо. Идет! - сказал он сквозь зубы. Жизнь валькирии-одиночки была оценена в шестьсот шестьдесят эйдосов.
