Меф ушел в душ, погремел водой, с жестяным звуком падавшей в поддон, и назад вернулся уже в майке. Пока он ходил, жизнь не стояла на месте и обрастала событиями. Дафна и Мошкин ели холодный суп с курицей. Самое здоровое занятие для пяти часов утра. Рядом на свободном стуле, раскинув крылья, дохлой муфточкой валялся Депресняк.
- Ну как? Унитазную крысу сегодня видел? - хлюпая супом, крикнул Мошкин.
И правда, к Мефу и Дафне уже неделю приходила крыса - мокрая и бесстрашная. Было непонятно, откуда она берется и как проникает внутрь, пока Меф не увидел собственными глазами. Крыса приходила из унитаза! Потом Меф разобрался, в чем дело. В унитазе вода стоит только в одном месте, пробкой, а дальше труба полая и идет с малым уклоном. Меф терпеть ее не мог, а Дафна, напротив, жалела и подкармливала.
Чимоданов шатался по комнате и скучал. Согнав кота прицельным пинком, он обрушился на стул.
- Никто не хочет прикола? - радостно спросил он.
Все с беспокойством уставились на Петруччо, зная, что приколом может оказаться даже граната без чеки.
- Сегодня я иду: вижу вначале повешенную кошку, потом дохлую ворону, а потом понимаю, что это просто привязанная к дереву ленточка. Во какие бывают глюки! Ну как? - Чимоданов с торжеством огляделся, не встретил ни в ком интереса и, помрачнев, потребовал свою долю супа.
- Жри прямо из кастрюли, Чемодан! - посоветовал Меф. Тревожно покосился на Дафну и поправился: - Я хотел сказал: кушай из кастрюльки, Петя! У нас закончились чистенькие тарелочки!
Мальчик Петя стал кушать из кастрюльки, производя ужасные всасывающие звуки.
- Катя говорит: вытирать об себя руки некультурно! - внезапно произнес Мошкин, глядя на Чимоданова.
Петруччо перестал жевать. Изо рта у него свисала капуста.
- Какая еще Катя? Женщина - ребро! В костях мозга нет!
- Катя говорит: в костях - костный мозг! - сразу возразил Мошкин.
- Кто твоя Катя? Профессор?
- Неа. Катя учится с ним в полиграфе, - объяснил Меф с улыбкой.
- Это та, которая у него маечку взяла постирать? У, змеища, издали подбиралась! - буркнул Чимоданов.
Даф молча показала пальцем на обои, на которых фломастером было выведено:
Сказав гадость о ком-то, ты сказал ее о себе.
- Светлая пропаганда! - проворчал Чимоданов. - А мне по барабану! Все равно змеища!
Евгеша довольно заулыбался. Для него Катя была настоящим сокровищем. Наконец-то Мошкин всегда знал чего хотеть и имел кучу готовых мнений.
С этой же Катей, кстати, связана была занятная история. Мошкин рассказывал ее так:
