– Незадолго до разоблачения Удо Борна. Я подумал, что новому Сузе-Музе может потребоваться алиби. У меня имелись некоторые предположения о том, кто это мог быть. Я решил действовать, когда этот человек будет на глазах у господина Альдо, но все случилось слишком быстро.
– Кого вы подозревали?
– Я полагал, что это виконт Темплтон. Удо Борна я подозревал в меньшей степени, так как отношение этой семьи к Олларам общеизвестно.
– Почему вы подозревали именно Темплтона?
– Подпись и печать подлинного Сузы-Музы выглядели иначе. Это доказывало, что второй Суза-Муза не присутствовал при событиях в Лаик, но знал о них из первых рук. Он находился при дворе, более того, имел доступ к книге дежурств. Я предположил, что это кто-то, в чьи обязанности входит делать в ней записи.
– Вы исключили тех, кто был в Лаик, то есть герцога Окделла. Почему?
– Из-за его преданности узурпатору и неспособности к притворству.
– Теньент Савиньяк, – Райнштайнер слегка возвысил голос, – вам есть что возразить или добавить?
– Нет. В том, что касается Сузы-Музы, я ошибался. В главном нас рассудит война.
– И шляпа, – подсказал Норберт. – Один умный спорщик заказывал себе шляпы из теста для лапши, но это очень неудобно в дождь!
– Я не люблю лапшу! – отрезал Арно. – Господин генерал, разрешите идти?
– Нет. Теперь, когда недоразумение разрешилось, я должен сообщить троим из вас достаточно неприятную новость. Вы уже знаете о смерти ее величества и о том, что герцог Ноймаринен вновь исполняет обязанности регента. Для армии этого достаточно, но вы находитесь на особом положении и должны знать больше. Ее величество и ее фрейлина были убиты вашим бывшим соучеником Ричардом Окделлом. Убийца скрылся.
– Это не есть похоже! – сказал Йоганн.
– Я не верю, – отрезал Арно.
– В это трудно поверить, – поддержал Норберт. – Это даже не измена…
– Мужчина может убивать свою женщину, если она изменяет, предатель может убивать королеву, но не вместе… И не Ричард!
– Полковник, вы видели Окделла в Олларии. Ответьте вашим товарищам.
– Окделл в то время называл ее величество не иначе как госпожа Оллар, хотя и испытывал к ней определенные чувства, которые полагал возвышенными. Мне казалось, он придерживался рыцарского кодекса во всем, что не противоречило его самолюбию и интересам господина Альдо. То, что после смерти последнего Окделл остался в Олларии и поступил на службу к ее величеству, вызывает у меня недоумение. Я не могу исключить, что он счел своим долгом таким образом прервать династию Олларов, но поверить в это не могу.
