О ты, божественная Зина
Из Краснопольския орды,
Которой мудрости пучина,
Открыла верные следы
Ему, путейцу-инженеру,
Усахарить мамашу Веру
Тебя с ним браком сочетать
И, дом отдав со дщерью купно,
Червонцев куш довольно крупный
В бумажках новых отсчитать.
Умолкни, лесть, низвергнись, злоба.
Теперь поет любви свирель.
Уж в стиле чистого Jacob'а
Строгают плотники постель.
В махровых розах гобелены,
Под фонарем зарделись стены,
Горой приданое лежит.
Не счесть до завтра кофт и юбок,
И близ воркующих голубок
Мамаша счетами стучит.
Сияют свечи в институте,
Сияют Зина и жених.
При сей торжественной минуте
Мамаша обнимает их,
Из-под очков слезу роняет,
Купоны быстро обстригает
И Зине за ворот сует;
Супруг, потупясь, стоя рядом,
Их провожает грустным взглядом
И к алтарю, вздохнув, идет.
Весь наш beau mond нижегородский
Обряд торжественный почтил,
И даже князь Звенигородский
На нем свой смокинг обновил.
Корнет Алеша, Горсткин Рася,
Наташа, Лиля, Аня, Ася.
К ним «Ангел» пухленький слетел
С супругом в лаковых ботинках.
Застыли все, как на картинках,
И ждут, чтоб дьякон заревел.
У алтаря сам Предводитель,
Румянясь, изгибает стан,
А сзади – равнодушный зритель –
Стоит задумчивый Голан.
«Исайю» дружно грянут хоры.
Зизи, клоня с восторгом взоры,
За фалду держит жениха.
Так совершилось обрученье,
Златых колец сомкнулись звенья,
Несите хмель и петуха!
Огни горят в осеннем мраке.
Стреляют пробки здесь и там.
И дряхлый дедушка во фраке
Разносит брагу по гостям.
И новобрачный в сени прянул.
Оркестр матчиш со треском грянул,
Спич Анатоль провозгласил.
Пусть горько пить – лобзанья жарки
Повисли на дверях кухарки.
И на гостей Карошка взвыл.
Уж пышный пир к концу подходит,
От браги дремлет Обтяжнов.
Корнет давно с гитарой бродит,
И даже дедушка готов.
«Ex-Ангел» смотрит на супруга,
И оба поняли друг друга:
Перчатку вынул педагог.
Пора домой. – И понемножку
Она кладет условно ножку
На лакированный сапог.
Они ушли, за ними гости.
На поезд вся толпа спешит.
Карошка на столе жрет кости,
В передней дедушка храпит.
