С бунтом следовало заканчивать немедля! План Келлера и Нахичеванского — годен, заключил я. Собрать все силы, наступать на Питер с юга и с запада, — походным порядком, наплевав на железнодорожное полотно. Есть ли иные способы ускорить продвижение войск, кроме железной дороги? Для начала двадцатого века — почти ничего. Автомобильный парк Русской армии ничтожен. Машинами можно перебросить роты и батальоны, но не дивизии и не полки. Авиация — детская, с бумажными крыльями в прямом смысле слова, об использовании ее для переброски военных соединений в начале века нечего даже думать: дирижабли и кукурузники не в состоянии перебрасывать через губернии кавалерийские корпуса. Неужели ничего другого не остается?
Мысль явилась внезапно, как будто сверху, ниоткуда. В эту эпоху существовало лишь одно средство, которое сочетало в себе неимоверную огневую мощь и способность доставить значительный воинский контингент — флот. Тем более, бунтовщики атаки с моря не ждут!
Развернувшись на каблуках к ожидавшим моего мнения командующим корпусов, я произнес:
— План Ххана Нахичеванского — одобряю. Готовьте полки. Двумя армейскими соединениями выступаем на Петроград походным порядком. Движение осуществляется по сходящимся направлениям со стороны Пскова и Нарвы. Продвижение по первой линии возглавите вы Келлер, по второй соответственно, вы, Гусейн-хан. Добавить хочу лишь одно… в Питер оба корпуса отправятся без меня.
Не дожидаясь недоуменных вопросов, я подозвал к себе Воейкова.
— Вот что, любезный, мне немедленно нужен Непенин. Да, именно. Адмирал.
«У России есть только два союзника: ее армия и ее флот».
(Александр III)
11 марта 1917 года.
Финский залив.
Серые воды лупили в броневые пластины, накатываясь на клепанные обводы мрачными, свинцового цвета валами. Безоблачная высь над моей головой казалась бездонной, обрушивая на фуражки и палубу свет миллиардов далеких звезд. На востоке, грязной струной виделся Петроград, подернутый низкими, сизыми дымами. В обратной стороне, к закату, перед взором моим, широко раздаваясь в сторону к северу и, к югу, развертывался дивной лентой безбрежный водный путь. Он вел взгляд мой в Финский залив и далее, к Балтийскому морю, где за свинцовыми водами стояли Хельсинки и Свеаборг, Аланды и шведский Стокгольм. Льда не было там, на западе. Лед сковывал наш путь впереди.
Балтийский флот, основа мощи и морского величия Российской Империи пять месяцев в году был намертво скован льдами. На зиму, часть осени и весны, западный берег Ботнического залива, Финский залив и Невская губа покрывались незыблемыми торосами, не давая прохода судам.
