— Я вампир. Как долго я смогу сдерживать свою жажду, кто знает? Так не лучше ли закончить все бесполезные попытки вернуться к прежней жизни?
— Но это неправильно, несправедливо!
— Жизнь вообще несправедливая штука, — горько хмыкнула Лима. — Иди, ты обрела свободу.
Она встала, глубоко вздохнув.
— Я готова принять ваш приговор.
— Крик, не надо! — закричала Экрис. — Хрен с ней свободой! Это не стоит твоей жизни! Несправедливо! Эй, вы! Вы что не понимаете, что творите?! Она же всей душей вам верна и вашему хренову свету! Она верила в него! Верила в прощение! Чтобы ее простили! Неужели вы не видите, что она хочет этого?!
Но слова не достигли цели. Лица эльфов остались бесстрастны. Лима, прежде чем Экрис сумела ее остановить встала в центр круга из мужчин, словно не замечая их презрительных полных недоверия взглядов.
— Крик!
— Стой, мы ей ничем не поможем, — тихо шепнул Горлун.
— Если это свет, то я отказываюсь от него!
Олимпиада обернулась и встретилась взглядом с синими глазами Экрис, укоризненно покачала головой.
— Так правильно, — сказала и отвернулась.
— Кри-ик!
Эльфы не разомкнули круга, пока они шли к месту казни по длинным дорогам из огромных ветвей. Множество глаз провожали ее как осужденную, как носительницу скверны. Лима не в обиде на них, их обвинение справедливы. Она монстр и подобное существование ей самой претило. Если суждено умереть в этом полном красок мире, что ж, она готова к этому.
Место казни — идеальный зеленый круг. По центру находились два столбика с цепями, рядом с ними стоял бледный эльф с белыми волосами. Лицо — суровая маска. В руках он держал посох, заканчивающийся ветвистой и цветущей веткой, скрывающей светящийся кристалл ослепительной белизны.
Лиму поставили на колени и приковали цепями к столбикам. Эльфы разошлись в разные стороны. Наблюдателей хватало. Они все ждали, когда заговорит старший. Девушка прислушивалась к биению собственного сердца. Но слишком медленные для человека удары неразличимы даже в такой глубокой тишине.
По щекам катились крупные слезы. Ни стонов, ни криков истерики. Истинная боль никогда не сопровождаться громкими звуками. Она проходит в молчании. Воспоминания катились назад в прошлое. В счастливое детство. Во времена, когда папа и мама вместе и ничего не предвещает беду. Сестра маленькая лежит в коляске, брат не такая сволочь и все, все хорошо.
— Ты согласна с приговором, вампир? — спросил сурово эльф у Лимы.
Она вытерла слезы и ответила настолько твердо, насколько позволяло ее состояние:
