Они ехали весь день, снова углубившись в лес. За час до сумерек Серый Человек выбрал место для стоянки около ручья и развел костер.
- Вы сердитесь на деревенских за то, что они вас обманывают? - спросила Кива, когда огонь разгорелся.
- Нет, не за это. За глупость. Ты что, подслушивала?
Она кивнула, и его лицо смягчилось.
- Хитрая ты девчонка, Кива, - на мою дочь похожа.
- Она живет вместе с вами?
- Нет - далеко, в другой стране. Я ее не видел уже несколько лет. Она замужем за моим старым другом. По моим последним сведениям, у нее двое сыновей.
- Значит, вы дважды дедушка.
- Как сказать... Она мне не родная, а приемная.
- А родных детей у вас нет?
Он помолчал, и при свете костра она увидела у него на лице выражение глубокой печали.
- Были... но умерли. Давай-ка посмотрим, что там приготовила для нас жена Джонана.
Легко поднявшись, он сходил к лошадям и вернулся с куском ветчины и ковригой свежевыпеченного хлеба. Они молча поели. Кива собрала еще хвороста и подложила в огонь. Тучи собрались снова, однако ночь была не холодная. Серый Человек снял рубашку:
- Пора удалять швы.
- Раны не могли зажить так быстро, - строго сказала Кива. - Швы нужно оставить не меньше чем на десять дней. Мой дядя...
- Я знаю, он был мудрым человеком - однако взгляни сама.
Кива подвинулась поближе и осмотрела раны. Нездешний был прав - раны зарубцевались. Взяв его охотничий нож, она осторожно разрезала бечевку и сняла швы.
- Никогда не слышала, чтобы раны у человека заживали так быстро, - сказала она, когда он снова надел рубашку - Вы, часом, не волшебник?
- Нет. Но чудище, которое лечило меня как-то раз, что-то изменило во мне.
- Чудище?
- Еще какое, - усмехнулся он. - Семи футов росту, с одним глазом во лбу, и в глазу два зрачка.
- Вы надо мной смеетесь, - укоризненно проговорила она.
- Нет, не смеюсь. Его звали Каи. Он был урод от рождения, человек-зверь. Я умирал, а он возложил на меня руки, и все мои раны зажили в мгновение ока. С тех пор я перестал болеть - ни тебе простуды, ни лихорадки, ни чирьев. Я думаю, что даже время для меня течет медленнее, потому что мне полагалось бы уже сидеть в уютном кресле с одеялом на коленях. Хороший человек был Кай.
- А что с ним стало потом?
- Не знаю. Может, живет себе и здравствует, а может, и умер.
- Вы прожили интересную жизнь.
- Сколько тебе лет? - спросил он.
