Елена вспыхнула гневом и закричала, сжав кулачки:
- Но ведь это что в лоб, что по лбу - одно и то же! По прибытии ТУДА, меня отдадут под суд. Не-е-т, я не вернусь назад добровольно... - Она зло ткнула пальцем в сторону незваного гостя. - Вот за что я терпеть не могу вас! Ты даже не можешь быть порядочным мужчиной. Одна из причин моего побега как раз и заключается в том, что я искала общество, где человек что-нибудь да значит. Где он реально влияет на мир, где мужчина - рыцарь, который за свою любимую отдаст жизнь! Где женская слабость оборачивается силой, без этих жалких потуг эмансипированных идиоток. - Она перевела дыхание и продолжила с твердостью:
- Да, я хотела, чтобы мир вращался вокруг меня. Мне надоело быть ничтожной, безвестной и безликой, одной из многомиллиардных песчинок в океане вашего бредового сверхгосударства. Для суперцивилизации человек как личность просто не существует. И как бы ты не бился головой об эту несокрушимую пирамиду, находясь внутри, ты не сможешь сдвинуть ее ни назад, ни вперед, ни вбок. Я больше не могла жить в мире, где никто тебя не воспринимает всерьез. Невыносимо быть лишь жалким сексуальным придатком сильных мира того, в то время, когда я сама желала быть сильной...
Илар молчал. Он понимал, что нужно дать высказаться этой женщине, одержимой манией величия. Она давно не имела возможности излить свою душу человеку, хотя бы отдаленно ее понимающего.
- Ты же знаешь, я бросила карьеру фотомодели, как только поняла - насколько я была наивной дурочкой. Боже мой! Когда я приехала в Штаты, я же там никогошеньки не знала. Я уцепилась за эту, как мне казалось, престижную работу со всем пылом молодой идиотки. Я воображала Америку, лежащую у моих ног! Но мои судорожные попытки вырваться из обывательского болота и возвыситься над толпой, еще глубже затягивали меня в грязь. Ты знаешь, я не щепетильна... Я стелилась под каждого слюнявого менеджера, под каждого толстобрюхого продюсера, если он хотя бы в какой-то степени мог способствовать тому, чтобы мое прекрасное личико и мое тело было запечатлено на обложке журнала. И чего я добилась? Ни-че-го!
После первых относительных успехов, пошла черная полоса неудач. Ни с того, ни с сего сменился имидж секс символа. Вдруг стали модными синюшные полупрозрачные девицы типа "а ля Освенцим". Подумать только: это у американцев-то! Которые всегда тащились от баб вот с такими титьками! Суки! Только пресыщенная развратом ублюдочная культура "Нового Вавилона" могла докатиться до такого убожества.
