Быть ханьцем – нелёгкая судьба. Маленький Ван хорошо знал, что наша чайная церемония отлично охраняется, что никакие посторонние уши не могут подслушать его. Он мог бы прямо сказать то, что можно услышать в любой винной лавке на любом из рынков, а то и вообще обойтись без вступлений. Но ни один имперский житель сразу к делу не переходит. Он выдаёт сначала официальный текст, а потом уже переходит к изнурительной забаве – намёкам, тонкостям, частностям.
Что касается императрицы У, то и сегодня столичные жители помнили рассказы своих дедов и отцов о жуткой восьмидесятилетней старухе с неподвижным лицом, выкрашенным в белое, с нарумяненными щеками и чёрными бровями, которая, окутанная складками жёлтого императорского шелка, медленно проезжала по проспектам Чанъани в повозке с откинутым пологом.
У Цзэтянь правила империей не пятнадцать лет, а полвека. Сначала – из-за ширмы у трона, а потом – невероятно – как полноправная императрица: единственная пока женщина, официально взошедшая на трон. Старуху весьма уважали в империи, потому что при У Цзэтянь не было войн, кроме мелких и победных, и страна жила в общем хорошо. Но в столице и при императорском дворе царила совсем другая атмосфера – постоянного ожидания очередной жуткой, с долгими пытками, казни чиновника или принца. Только что упомянутый Ваном Ли Сянь, племянник и наследник У, очередной принц по фамилии Ли из плодовитого дома Тан, был юной трясущейся развалиной, который шарахался от каждого прибывшего к нему курьера, думая, что тётушка У, наконец, решила разделаться и с ним. Однако у принца Ли была весьма энергичная супруга, императрица Вэй, а у той была дочь, принцесса Аньлэ. И ещё у них обеих была подруга – поэтесса и актриса Шангуань Ванэр, юная имперская секретарша госпожи У. Это женское царство, судя по базарным историям, фактически и пришло к власти после смерти императрицы, унаследовав от неё не только державу, но и аппетит к мужчинам. Императрица Вэй, как гласил приговор базара, даже развлекалась в императорской постели нескромными играми с одним из представителей все ещё влиятельного клана У – У Янь-сю, притом что находившийся там же император отворачивался, делая вид, что ничего не замечает.
– В третий год правления под девизом Шэньлун наследник престола, принц Вэйский Ли Чунцзюнь, поднял войска, пытаясь уничтожить Шангуань Ванэр и остатки семьи У,-продолжал нараспев Ван.– Но его мятеж провалился. После этого инцидента императрица Вэй и принцесса Аньлэ окончательно потеряли всякий стыд, приближая к себе самых недостойных людей. И – как говорится в хрониках – даже ведьма по имени Чжао была вызвана во дворец и пожалована благородным титулом. Это было в четвёртый год правления под девизом Цзинлун, то есть ровно сорок пять лет назад. И это единственное упоминание о ней в официальных дворцовых записках, лишь одна строчка, – добавил Ван, гордясь своей работой.
