И когда воды стало в изобилии, в них произошли странные преобразования, хотя они понимали то, что необходимо в первую очередь.
— Ты имеешь в виду угрозу мощи, — поправила она его.
— Конечно.
— Но неужели они поверят нам?
— Когда они увидят, что происходит, когда они увидят, что нарушен баланс.
— Баланс, — сказала она, и повторила слова отца, которые он произнес очень давно: — Вот это отличает людей от толпы.
Ее слова пробудили в нем отца, и он сказал:
— Экономика против красоты — история, которая более древняя, чем Шеба. — Он вздохнул и через плечо посмотрел на нее.
— Я чувствую, что у меня появляется дар предвидения, Гани.
Краткий стон вырвался из ее уст.
Он сказал:
— Когда Стилгар сказал нам, что наша бабушка прибудет позже, я уже знал об этом. Теперь другие видения вызывают подозрение.
— Лито… — она покачала головой, ее глаза увлажнились. — Это когда-то случилось и с нашим отцом. Не думаешь ли ты, что это может быть…
— Я видел себя облаченным в броню, пересекающим дюны, — сказал он. -Я был у Джакуруту.
— Джаку… — она прокашлялась. — Это допотопная легенда!
— Это реальное место, Гани! Я должен найти человека, которого называют Проповедником. Я должен найти и расспросить его.
— Ты думаешь, он… наш отец?
— Спроси об этом себя.
— Похоже, что это в самом деле он, — согласилась она, — но…
— Мне совсем не по душе то, что я знаю, что я сделаю, — сказал он. -Первый раз в жизни я понимаю своего отца.
Она почувствовала, что совершенно не занимает его мысли, и сказала:
— Проповедник, скорее всего, все-таки старый миф, мистика.
— Я молю, чтобы это так и было, — прошептал он. — О, как я хочу, чтобы это было так!
Он рванулся вперед, вскочил на ноги. Бализет загудел в его руке, когда он дернулся. «Было бы там, чтобы он был Габриэлем без рога!» Он молча уставился на залитую лунным светом пустыню.
Она повернулась, чтобы посмотреть в ту сторону, куда смотрел он, и увидела сначала фосфоресцирующий свет гниющих растений на краю насаждений съетча, затем незаметный переход этих красок в линии дюн. Там было оживленное место. Даже когда пустыня спала, что-то в ней оставалось бодрствующим. Она чувствовала это бодрствование, она слышала, как внизу животные пили воду из канала. Откровения, которые ступили на Лито, преобразовали ночь: это был момент жизни, время, когда раскрывается порядок внутри непрекращающегося изменения мгновений, когда ощущается это долгое движение из их земного прошлого, все это собралось в ее воспоминаниях.
