Этот чистый концентрат Пол Муад Диб пронес сквозь стены времени, достигнутые глубины разрушения, на что не осмелился больше ни один представитель мужского пола.
Ганима почувствовала, что ее брат, который сидел перед ней, дрожит.
— Что же ты сделал? — спросила она требовательным тоном.
Но ему не хотелось терять цепь своих откровений.
— Несколько песчаных форелей — экологическая трансформация планеты… Они, конечно, противостоят этому, — сказала она, теперь начиная понимать, что в его голосе слышится страх, который против ее воли стал передаваться ей.
— Когда песчаная форель погибает, то же самое происходит с планетой, — сказал он. — В этом случае надо предупреждать.
— Это значит, что спайса больше нет, — сказала она.
Слова всего лишь касались верхних точек системы опасности, которую они оба видели: она нависла над вторжениями людей в древние взаимоотношения Дюны.
— Это то, о чем знает Алия, — сказал он. — Вот почему она злорадствует.
— Как ты можешь быть в этом уверен?
— Я уверен.
Теперь Ганима точно знала, что тревожило его, и она чувствовала, что это знание приводит ее в уныние.
— Племя не поверит нам, если она будет это отрицать, — сказал он.
Его утверждение затрагивало основную проблему их существования: неужели Свободные ждали какой-то мудрости от девятилетних детей? Алия играла на этом.
— Мы должны убедить Стилгара, — сказала Ганима.
Как по команде, они одновременно повернули головы и уставились на залитую лунным светом пустыню. Теперь это место было совершенно другим, оно изменилось, за каких-то несколько мгновений их осведомленности. Взаимодействие людей с окружающей средой никогда не представлялось им таким ясным. Они чувствовали себя неотъемлемой частью динамической системы, существующей в строго сбалансированном порядке. Новый взгляд на эти вещи постепенно менял их сознание, которое формировалось у них в результате наблюдений. Как говорил Льет-Кайнз, Вселенная была местом постоянной беседы между живыми существами, населяющими ее. Гаплоидная песчаная форель говорила с ними, как с человеческими существами.
— Племя должно понять, какая угроза нависла над водой, — сказал Лито. — Но эта угроза нависла не только над водой. Это… — она замолчала, понимая глубину смысла его слов. Вода была символом основной силы на Арракисе.
По своей сути Свободные оставались специально приспособленными животными, оставшимися в живых обитателями пустыни, главными исследователями в условиях стресса.
