— Федайкин, — сказала Джессика, напоминая Свободному о его прежней службе ее семье, — мы, опаленные, знаем, как стоять спиной к спине.
— Доверяйте мне, миледи, — сказал он, сразу же ухватив значение ее слов. Джессика обернулась на задыхающийся звук позади нее, и почувствовала, как ал-Фали сразу же сдвинулся, чтобы прикрыть ее спину. Женщина в цветастом наряде городской Свободной наклонялась над лежавшим на полу жрецом. Двух придворных нигде не было видно. Женщина даже не взглянула на Джессику, а издала древнее похоронное причитание своего народа — призывая их прийти и собрать воду тела в бассейн племени. Занятным было несоответствие между этим причитанием и одеянием этой женщины. Джессика ощутила, как цепки старые обычаи, хоть и видела лживость этой горожанки. Это создание в цветастых одеждах явно убило жреца, чтобы он уж точно не проговорился.
«И зачем лишние хлопоты? — удивилась Джессика. — Надо было лишь подождать, пока этот человек умрет от удушья». Этот поступок был актом отчаяния, приметой глубокого страха.
Алия пододвинулась к краю трона, в глазах ее блеснула настороженность. Стройная женщина, в косу которой были вплетены банты людной охранницы Алии, широкими шагами прошла мимо Джессики, наклонилась над жрецом, выпрямилась и оглянулась в сторону помоста:
— Он мертв. — Уберите его, — приказала Алия и сделал знак охране возле помоста. -Поставьте на место трон леди Джессики.
«Так ты бесстыдством будешь брать!» — подумала леди Джессика. Неужели Алия думает, будто хоть кого-то одурачила! Ал-Фали говорил о Квадис ас-Салафе, взывая к святым отцам мифологии Свободных и к их покровительству. Но не сверхъестественные силы пронесли пистолет маула в помещение, где не дозволялось никакое оружие. Заговор, в который впутаны и люди Джавида, — вот единственный ответ, а беззаботность Алии по отношению к своей собственной персоне всем и каждому дает понять, что она участница этого заговора.
Старый наиб, оборотясь через плечо, заговорил с Джессикой:
— Примите мои извинения, миледи. Мы, люди пустыни, пришли к вам как к нашей последней отчаянной надежде, а теперь видим, что вы все так же нуждаетесь в нас.
— Матереубийство не очень-то идет моей дочери, — сказала Джессика.
— Племена услышат об этом, — пообещал ал-Фали.
— Если вы так отчаянно во мне нуждаетесь, то почему не подошли ко мне на Приветственном Собрании в съетче Табр? — спросила Джессика.
— Стилгар бы этого не позволил.
«А-а-а, эти правила наибов! — подумала Джессика. — В Табре слово Стилгара — закон».
