Крисса не сердится, не психует. Не говорит, что я ей противен. Но она говорит другое, и то, что она говорит, отзывается у меня в голове легкой дрожью, поначалу я даже не понимаю, что это было – как смещение стеклышек в калейдоскопе, как слабый подземный толчок, как невидимый сдвиг, от которого происходит великое землетрясение. Она говорит, что в моей зависимости от наркотиков ее лично тревожит одно: не то, что я уже не могу без дозы, а то, что я не могу без дозы и ненавижу себя за это. Крисса. Такая красивая, доброжелательная… и она сумела выразить самую суть в одной фразе. Все оказалось так просто, и как я сам не додумался?! Раньше я бы подумал: нет, все наоборот – я принимаю наркотики потому, что ненавижу себя и весь мир. Но теперь, после Криссиных слов, я вижу, что это одно и то же. Принимая наркотики, я убиваю себя/весь мир, но точно ли это то, что мне нужно? Всего одна фраза – и все изменилось. Все стало не так, как прежде. Что-то возникло – что-то такое, чего не было раньше. У него еще нет ни названия, ни даже формы, но процесс кристаллизации уже пошел. Да. Все изменилось. Причем, насовсем.
Всю дорогу до Денвера я ощущаю себя дряхлым и немощным стариком. В этом нет ничего приятного – забирать продукт, это просто привычка и утомительная необходимость. Мне надо сосредоточиться, закрыться от всего второстепенного – от всех своих страхов, сомнений и доводов, – и думать только о главном. Как спортсмен перед решающим соревнованием или как солдат перед боем.
Я говорю Криссе, что я себя чувствую как бегун-марафонец, сосредоточенный на дистанции – бегу, стиснув зубы, не загадываю вперед дальше, чем на минуту, весь устремленный к цели, не позволяю себе никаких сомнений и героически борюсь с искушением остановиться и сойти с дистанции. Прикольно. Идти добывать продукт – это почти то же самое, что не идти добывать продукт. Крисса спрашивает, почему бы нам просто не проехать мимо почты, и я говорю: уже поздно. Привычка.
Когда мы приезжаем в Денвер, посылка уже дожидается меня на почте, и я быстро ее забираю. Все проходит нормально, без всяких задержек. Прямо с почты – это большое новое здание на окраине города, – мчусь на ближайшую автозаправку, покупаю бутылочку газировки, запираюсь в мужском сортире, варю дозу в крышке от бутылки, используя вместо ватки разодранный сигаретный фильтр, и вмазываюсь по полной. Возвращаюсь к машине, и мы едем дальше.
Все. Приход пошел. Это как возвращение блудного сына: мне здесь рады, меня встречают с распростертыми объятиями, целуют и обнимают, говорят, хорошо, что ты снова с нами, проходи, будь как дома, неплохо выглядишь, кстати, и теперь все будет в порядке – теперь, когда мы снова вместе. А что взамен? Десять, двадцать, шестьдесят, восемьдесят баксов в день, и время – время, чтобы найти, чтобы приобрести, чтобы все приготовить, – и вся жизнь, до последней секунды.
