Мы бродим по городу, просто гуляем – глазеем по сторонам, рассматриваем витрины, – и вдруг, на той стороне улицы, я вижу такую картину: очень красивая девочка, бледная, с длинными рыжими вьющимися волосами – и с огромным живым удавом на плечах. И что самое удивительное: они одного цвета, девушка и змея. Удав – светло кремовый, а узор у него на чешуе – оранжевый с красным отливом. В жизни так не бывает. Это похоже на галлюцинацию. Тем более, что больше никто из прохожих не обращает на них внимания, как будто так и должно быть. Крисса их тоже не видит, и я не тыкаю пальцем в их сторону и не кричу: «Смотри!».
Вскоре мы набредаем на замечательный букинистический магазинчик и зависаем там где-то на час; то есть, я зависаю, а Крисса ждет, когда я закончу возиться с книжками. Возвращаемся за машиной, а машины на месте нет. Ее забрали на штрафную стоянку за парковку в неположенном месте.
Приходится выяснять, где штрафная стоянка, потом тащиться туда, стоять длинную очередь, платить штраф. Когда мы забираем машину, полицейский на выезде спрашивает, из какой я страны.
Уже в мотеле Крисса вдруг спрашивает:
– А ты, правда, хочешь заняться любовью с мужчиной?
Я еще не отошел после виски. Состояние полного нестояния.
– Ну, когда у меня будет немеряно кокаину, и поблизости не окажется ни одной девушки, вот тогда я об этом подумаю… В конце концов, я же люблю и ценю свой член, так почему бы не оценить чей-то еще? Это всего лишь секс… Но, опять же, все зависит от того, с кем. С людьми, вообще, сложно. В любых отношениях есть свой подтекст, свои последствия… причем, далеко не всегда приятные. Я себя не представляю в такой ситуации.
– А то, что ты говорил про женщин – что они как пузырь?
Черт.
– Да я просто прикалывался над тем парнем. Слушай, Крисса, не лезь ко мне, ладно? Я устал, и вообще мне мутно.
– Ладно.
– Я, пожалуй, посплю.
На автоответчике – сообщение от Кати. Она говорит, что сегодня в семь вечера у нее репетиция, и можно пересечься в студии.
Я пьяный, мне плохо. У меня ощущение, что меня вообще нет. Пустое место. Поэтому я недовольный и злой. Метадона осталась всего ничего – на раз. Если заглотить его прямо сейчас, на алкоголь, может, удастся заснуть. Веки весят по пять фунтов каждое, а голова – все девяноста. Я очень надеюсь, что у Кати найдется что-нибудь для меня.
Что может быть лучше для грязной души, чем хрустящие чистые простыни?! Господи, я обожаю мотели.
Просыпаюсь. Криссы в номере нет, за окном – сумерки. Не люблю просыпаться под вечер, когда начинает темнеть. Меня это сразу вгоняет в уныние. Я – олицетворения несчастной случайности в мертвой комнате. Во рту – противно и сухо, все тело ломит.
