— Он порвал нашу помолвку.
— Негодяй! — заорал дядя Крис — Мерзавец! Да просто… просто… Он никогда мне не нравился! Я никогда ему не доверял! — Он кипел от злости. — Это… это невозможно! Как мог он узнать? Никак не мог. Это… ну, невозможно!
— Он и не знает. Наше банкротство тут ни при чем.
— Как же тогда? — Дядя Крис наклонился к листку. — Можно?..
— Да. Если хочешь, можешь прочитать.
Дядя Крис вынул очки и стал читать, глядя на листок бумаги, словно на мерзкое насекомое.
— Негодяй! Хам! — разорался он, комкая письмо. — Да чтоб мне… Джилл! Моя милая маленькая Джилл!
Он бухнулся на колени рядом с ней, а она, зарывшись лицом в ладони, разрыдалась.
— Моя девочка! Хам, подлец! Моя милая девочка! Я изобью его до полусмерти!
Отстукивали минуты большие часы на каминной полке. Джилл встала. Личико у нее было заплаканное, дрожащее, но рот уже сложился в твердую линию.
— Джилл, дорогая!
Она позволила ему сжать свою руку.
— Все случилось как-то вдруг, дядя Крис. В один день. — Она криво улыбнулась. — У тебя презабавный вид! Взлохмаченный весь, очки набок съехали!
Дядя Крис тяжело дышал носом.
— Когда я встречу этого человека… — зловеще начал он.
— О, что толку! — сказала она. — Не стоит того! Ничто того не стоит! — Джилл повернулась к дяде, стиснув руки. — Давай уедем! Сейчас же! Дядя Крис, я хочу поскорее уехать! Увези меня куда угодно! Возьми меня с собой в Америку!
Вскинув правую руку, дядя Крис потряс ею. Резво заплясали очки, свисавшие с левого уха.
— Мы отплывем первым же пароходом! Первым же! Я позабочусь о тебе, дорогая. Я поступил, как подлец. Ограбил тебя! Смошенничал! Но я возмещу все! Я дам тебе новый дом, не хуже этого! Умру, но дам! Я пойду на что угодно! На что угодно! — Дядя Крис уже неистово вопил. — Я… я работать пойду! Да, клянусь Богом, если дойдет до крайности, так и пойду!
И он с треском ухнул кулаком по столу, где стояли цветы Дэрека. Ваза, подпрыгнув в воздухе, опрокинулась, и цветы разлетелись по всему полу.
Глава VII ДЖИЛЛ УЕЗЖАЕТ ПОЕЗДОМ 10.10
1
В жизни каждого из нас, когда мы оглядываемся назад и обозреваем ее в ретроспективе, отыщутся какие-то потери, от которых память в страхе съеживается, будто уставший путник перед сумрачным отрезком дороги. Даже из безопасности более позднего счастья мы не можем без содрогания всматриваться в них.
Одной из самых компетентных столичных фирм потребовалось четыре дня, чтобы навести хоть приблизительный порядок в сумбуре, вызванном финансовыми операциями майора Сэлби. Все эти дни Джилл пребывала в состоянии, которое можно назвать «жизнью» только потому, что она дышала, ела и внешне была похожа на человека, а не на привидение.
