— О, нет! — воскликнула Джилл.
— О, да, — настаивал херувим, властно махнув приближавшемуся трамваю. — Ну, мне пола ехать на свою оклаину. У меня свидание. Пока!
— Я уверена, ты ошибаешься!
— Ну, нет!
— Почему ты так решила?
Херувим ухватился за поручни трамвая, готовясь туда забраться.
— Ну, во-пелвых, — начал он, — кладется за тобой, как только мы вышли из театла, будто индеец в засаде. Оглянись! До свидания, дологуша! Не забудь, плишли мне кусочек свадебного толта!
И его увез трамвай. Джилл увидела напоследок широкую обаятельную улыбку, а оглянувшись, и в самом деле узрела змееподобные формы Отиса Пилкингтона, башней нависающего сбоку.
Мистер Пилкингтон, хотя и нервничал, явно был полон решимости. Лицо у него было наполовину скрыто шелковым шарфом, которым он укутал горло, — он очень берег здоровье, подозревая, что подвержен бронхиту. Над шарфом на Джилл кротко взирали глаза сквозь очки в черепаховой оправе; и бессмысленно было уговаривать себя, будто нежный блеск за стеклами — это не свет любви. Истина была слишком очевидна.
— Добрый вечер, мисс Маринер, — поздоровался мистер Пилкингтон из-за шарфа приглушенным и далеким голосом. — На окраину идете?
— Нет, в центр, — быстро ответила Джилл.
— И мне туда же, — не растерялся мистер Пилкингтон.
Джилл стало досадно, но она чувствовала полную беспомощность. Можно ли тактично распрощаться с человеком, заявившим о своем намерении идти в одну сторону с вами? Оставалось идти рядом с назойливым поклонником. И они вместе зашагали по Бродвею.
— Устали, наверное, после репетиции? — своим специфическим тоном осведомился мистер Пилкингтон. Он всегда говорил так, будто, взвесив каждое слово, отстригал его от кинопленки.
— Немножко. Мистер Миллер такой энтузиаст.
— То есть, ему очень нравится мюзикл?
— Нет, я имела в виду — трудится он очень усердно.
— А про мюзикл он что-нибудь говорил?
— Да нет. Понимаете, он не особо с нами откровенничает. Откровенно высказывается только насчет того, как мы выполняем па. Судя по этим высказываниям, не очень-то мы ему нравимся. Но девушки говорят, он каждому хору, с каким репетирует, твердит, что хуже них еще никого не видал.
— А хор… вернее, леди из ансамбля, что они думают о мюзикле?
— Ну, они вряд ли такие уж хорошие судьи, — дипломатично ответила Джилл.
— Иными словами, он им не нравится?
— Некоторые просто еще не до конца его понимают. Мистер Пилкингтон на минутку примолк.
— Я и сам начинаю подумывать — а может, публика не доросла до него? — печально проговорил он. — Когда его поставили в первый раз…
