— Ну, у него бывают разные клички. На прошлой неделе его звали Сансовино.
— Тот, что выиграл «Аскот»?* Откуда ты о нем знаешь?
— Он все время говорит о скачках с Бассетом, — вмешалась Джоан.
Дядюшка обрадовался: его маленький племянник разбирается в скачках! Молодой садовник Бассет, раненный на войне в левую ногу, бывший ординарец Оскара Кроссуэла, через которого он и получил свое теперешнее место, был завсегдатаем скачек. Он страстно увлекался ими и увлек мальчугана.
Оскар Кроссуэл узнал об этом от самого Бассета.
— Пришел ко мне как-то мастер Поль и давай расспрашивать, так что пришлось ему все рассказать, сэр. — Бассет произнес это до того серьезно, словно речь шла о вере в бога.
— А он когда-нибудь ставил на лошадь, которая ему приглянулась?
— Не хочу выдавать его, сэр, парнишка-то совсем маленький, такой хороший парнишка, сэр. Вы уж лучше спросите его самого. Ему это вроде в удовольствие, а так он подумает, я его предал, уж лучше спросите сами, сэр.
Бассет был серьезен, как проповедник. Оскар вернулся к племяннику и повез его покататься на машине.
— Поль, дружище, скажи мне, ты когда-нибудь ставил на лошадь?
Мальчик в упор взглянул на дядю.
— А что, мне нельзя? — уклонился от ответа Поль.
— Что ты, совсем наоборот! Я хотел с тобой посоветоваться, на кого мне ставить на «Линкольне».[1]
Машина уже выехала за ворота и направлялась к дядюшкиному дому в Гемпшире.
— Слово чести? — спросил мальчик.
— Слово чести, сынок! — ответил Оскар.
— Ну, раз так, ставьте на Даффодила.
— Даффодила? Сомневаюсь, сынок. А как насчет Мирзы?
— Я знаю только победителя, — сказал Поль. — Это Даффодил.
— Неужели Даффодил?
Мальчик промолчал. Даффодил никогда не числился в фаворитах.
— Дядя!
— Да, сынок?
— Вы больше никому об этом не скажете? Я обещал Бассету.
— Черт подери этого Бассета, дружище! Он-то тут при чем?
— Мы с ним партнеры. С самого начала. Он, дядя, одолжил мне Первые пять шиллингов, а я их проиграл. Я дал ему слово чести, что все это останется между нами; а выигрывать я начал только тогда, когда вы, дядя, дали мне те десять шиллингов, — так что вам везет. Вы ведь никому не скажете, правда?
Мальчик испытующе посмотрел на дядю своими большими ярко-синими глазищами. Дядя смущенно рассмеялся:
— Ты прав, сынок! Я сохраню всё в тайне. Так, значит, Даффодил? Сколько же ты на него ставишь?
— Все, кроме двадцати фунтов, — ответил мальчик. — Двадцать фунтов оставляю про запас.
Дядя решил, что Поль шутит.
— Так, значит, двадцать фунтов оставляешь про запас, а, маленький фантазер? Сколько же ты ставишь на Даффодила?
