На Киев двинулись сводные отряды петроградских и московских красногвардейцев, матросов-балтийцев и отдельные воинские части, все еще сохранявшие боеспособность. Второй поток советских войск двигался от Харькова через города и поселки Донецкого угольного бассейна к Ростову. В конце января были захвачены Киев и Таганрог, а через несколько недель и Ростов.
Сложными были отношения с поляками. Временное правительство торжественно пообещало, что после победы над Германией будет воссоздано сильное независимое польское государство из всех его трех частей. Было разрешено формирование польских частей, возникли десятки польских общественных организаций разных направлений, продолжал действовать созданный еще царским правительством Ликвидационный комитет по делам Царства Польского. Большевики стали закрывать все эти организации, сосредоточив управление польскими делами в своем специальном комиссариате. Это вызвало недовольство большинства несоциалистической польской общественности в Петрограде и по всей стране. Полякам стало ясно, что Советская Россия, ищущая мира с фактическим победителем в войне, не будет бороться за интересы возрождения Польши и намерена уступить ее Германии. Поэтому количество врагов большевиков среди поляков резко увеличилось. Русские поляки поняли, что их надежды теперь связаны только с союзниками. Если они выиграют войну, Польша будет независимой, если нет — стонать полякам под германским и австрийским сапогом. Если же удалось бы подтолкнуть союзников к свержению большевистского правительства или оказанию эффективного давления на него, то Россия еще смогла бы сыграть какую-то роль в достижении польской независимости.
Так, кроме многолетней ненависти к немцам и только что родившейся ненависти к большевикам, A.M. Оссендовского толкал к изобретению новых «аргументов» для союзников и священный польский национальный эгоизм. Изготовленные им документы первой серии делали свое дело, но их теперь было недостаточно. Последний «документ» этой серии относился к середине октября 1917 г. Он. как и предыдущие, прекрасно отвечал главной цели: показать, что Октябрьскую революцию большевики подготовили и провели на немецкие деньги. Но «потребители» этих документов из воинственных антисоветских кругов и союзных посольств жаждали новых разоблачений. А. М. Оссендовский приспособил первую серию к этим нуждам, добавив комментарии, построенные по принципу «теперь ясно, что…» или нынешний «народный комиссар» такой-то получал тогда столько-то марок от немцев. В этих комментариях досталось не только Ленину и Троцкому, но и левым эсерам, и Стеклову. Оссендовский даже включил в число лиц, которым немцы открыли счета «со 2 марта 1917 г.», Перкальна и Сиверса, абсолютно не известных никому в то время личностей, задним числом теперь зачисленных в важные персоны для Германского Генерального штаба и Имперского банка. И все равно, это был уже вчерашний день. Обострение внутренней обстановки, реальная угроза того, что мир с немцами будет все- таки заключен, побуждали его и Семенова напряженно думать о том, каким способом еще «помочь бедной России». И они придумали кое-что новенькое…
