и называли копов свиньями.
Напарница ему что-то тихо сказала, и он, хмыкнув, отошёл на шаг. Женщина напоминала Джейку кого-то, но кого?
В голубых глазах промелькнула искра сочувствия, когда она протянула ему карточку:
— Вот список приютов. Вы не можете спать здесь.
Джейк не взял карточку:
— Но я же спал.
Коп кинулся было вперёд, замахнувшись для удара, но женщина преградила ему путь:
— Пойдём отсюда, он никому не причиняет вреда. Да и смену уже пора сдавать.
Пальцы мужчины сжались над рукоятью пистолета, ноздри раздулись.
— Ага, чудик не стоит трудов по оформлению задержания.
Парочка развернулась и пошла, тяжёлые чёрные ботинки затопали по бетонной дорожке. Надо было дать им уйти. Джейк не смог.
— Эй, Джон Уэйн, — заорал он им вслед, — кого ты обозвал чудиком? А сам бабе подчиняешься!
Мужчина, развернувшись, бросился на него с поднятой дубинкой.
Женщина кинулась за напарником, но Джейк оказался проворнее. Он увернулся от удара, сделал подсечку, нырнув копу в ноги, и они вместе покатились по сырой траве рядом с дорожкой. Джейку попало по спине дубинкой. Будут синяки, ну и хрен с ними. К утру пропадут. Всегда пропадали.
— Не двигаться! — завопила женщина.
Услышав щелчок предохранителя, Джейк спросил себя, кому же она проорала это — ему или своему напарнику. Да какая разница?
Джейк не сопротивлялся, когда мужчина перевернул его лицом вниз и прижал к траве. И когда тот надевал наручники, тоже — что толку? В тюрьме его по крайней мере должны накормить. И вообще, будет чем заняться.
Кара рассматривала бездомного, задержанного в Центральном Парке. Сейчас он сидел на металлическом стуле перед столом, который она делила с ещё тремя патрульными. Отправить Тони домой к жене, завтракать, ей показалось хорошей идеей: их разное понимание «борьбы с бродяжничеством» и так каждую ночь приводило к конфликтам. Кара была готова поспорить, что избавила напарника от очередного обвинения в превышении полномочий.
Задержанный вытащил из кармана пиджака белый носовой платок, с виду чистый:
— Не против, если я уберу с лица это художество?
И, не дожидаясь ответа, удивительно точными движениями стёр цветок — сначала лепестки, потом стебель. Потом так же безошибочно удалил слёзы с другой щеки. Даже без зеркала он точно знал, где находится рисунок. Закончив, скатал платок с синими пятнами в комок и выбросил в стоящую неподалёку мусорную корзину.
— Думаете, больше не пригодится? — спросила Кара.
— Не-а, он найдёт меня. — Бродяга улыбнулся, и её сердце пропустило удар.
