В первый момент слова Луизы меня удивили. Но в них был резон. Правда, меня несколько покоробило презрение к занятиям бывшего полицейского, сквозившее в замечании моей помощницы. Все-таки, мой новый сосед вызывал во мне симпатию.
Кое-что все же выглядело подозрительным. Зная немного господ Шефтеля и Зандберга, я никак не мог понять, почему они разрешили бывшему полицейскому вести самостоятельное расследование. Разумеется, можно было спросить об этом у самого господина Холберга. Но вряд ли я решусь задать ему такой вопрос.
Холберг действительно ждал нас в восемь вечера на опустевшей скамейке в коридоре. Тому, что полицейские никак не реагировали на его присутствие, я уже не удивлялся — в конце концов, официальное разрешение со стороны Зандберга делало свое дело. Зато удивительным показалось мне то, что рядом с господином Холбергом сидел доктор Красовски. Красовски что тихо рассказывал господину Холбергу, наклонившись к нему и время от времени оглядываясь на входную дверь. Выглядел он жалко; что же до моего соседа, то его лицо выражало лишь доброжелательный интерес.
При виде этой парочки, г-жа Бротман напряглась. Мне даже показалось, что она охотно вернулась бы в кабинет под благовидным предлогом. Но тут Холберг словно случайно повернулся к нам.
— Прошу прощения, доктор. Все сказанное вами чрезвычайно интересно, я вам очень признателен, — сказал бывший полицейский. — Я непременно зайду к вам в ближайшие дни, и мы продолжим беседу. Сейчас мне уже пора.
Красовски оборвал себя на полуслове. Бросив на нас с Луизой угрюмо-настороженный взгляд, он резко поднялся и скрылся в своем кабинете. Холберг встал нам навстречу.
— Мы вам помешали? — спросила Луиза. — Похоже, доктор Красовски рассказывал вам что-то важное. Может быть, перенесем наш разговор, господин Холберг? А вы продолжите беседу с доктором Красовски. Тем более, я уделю вам совсем немного времени — у меня еще есть дела.
— Нет-нет, госпожа Бротман, все в порядке. Действительно важные сведения он мне уже сообщил. Последние пятнадцать минут я выполнял функции исповедника, — Холберг улыбнулся. — Не скажу, что это доставляет мне удовольствие… Словом, резона продолжать разговор у меня уже нет. Куда интереснее побеседовать с вами… Может быть, уйдем отсюда? Чучело в синих тряпках, торчащее у входа, таращится на нас так, что у него скоро начнут слезиться глаза. Во-первых, давайте сжалимся над ним, а во-вторых, мне это надоело. И поскольку вопросов у меня не так много, мы с доктором просто проводим вас… Вы ведь домой, я не ошибаюсь?
