— Минутку… — сказал человек-арлекин. — Стойте здесь, доктор Вайсфельд. Я хочу кое-что проверить.
Вновь послышались шаги. Я с трудом удержался от удивленного возгласа, узнав Луизу Бротман, моя спутницу, покинувшую, как я полагал, помещение спортзала около получаса назад.
— Вот кто ее должен был ждать… — пробормотал я уязвленно. Видимо, в антракте Луиза бегала за кулисы к Ландау, и они договорились о встрече после спектакля. Вот почему она так уверенно рассуждала о его замысле и так интересовалась госпожой Ландау — находится ли та в зале? Боже, какая пошлость… От негодования я едва не вышел из укрытия, чтобы окликнуть медсестру. Человек-арлекин предостерегающе сжал мою руку. Я опомнился. И тут же испытал нечто вроде раскаяния: речь-то идет о трагически погибшем человеке.
Постучав в дверь и толкнув ее, не дождавшись ответа, Луиза не вошла, а лишь заглянула в гримерную. Она застыла, но, вместо того, чтобы уйти, вошла, не забыв прикрыть за собою дверь. Госпожа Бротман оставалась в гримерной минуты две-три, затем вышла и удалилась быстрыми легкими шагами.
— Сильная женщина… — прошептал человек-арлекин. — И очень красивая. Интересно, что она там искала?
Я смотрел ей вслед, пока она не свернула к выходу.
— Однако… — протянул незнакомец, когда мы остались одни. — Покойный пользовался большим успехом у представительниц прекрасного пола, вы не находите?
Я промолчал.
— Надеюсь, больше никто не придет. Рискнем, — сказал он. — Я хочу еще раз осмотреть место преступления. Поможете мне?
Я кивнул, хотя никакого желания не испытывал возвращаться к мертвому режиссеру. Человек в пестром пальто вошел в комнату, ухитрившись открыть дверь бесшумно. Я последовал за ним.
— Постойте у двери, — распорядился он. — Вряд ли следует ждать новых визитеров, но все-таки, осторожность не помешает. Если услышите чьи-то шаги — сразу дайте мне знать.
Встав у входа в гримерную таким образом, чтобы иметь возможность следить за коридором, я в то же время старался не упускать из виду незнакомца. Его поведение вызывало во мне странное чувство — казалось, он точно знал, что и как следует делать. Именно это уверенное поведение мне и не нравилось, и в то же время привлекало.
Осмотр занял немного времени — минут десять. Человек-арлекин пестрой бесшумной тенью метнулся в один угол комнаты, затем в другой. Склонился над убитым. Внимательно осмотрел его руки. Осторожно коснулся лежавшей на коленях правой руки, разжал пальцы покойного и что-то взял — от двери не было видно, что именно. Повернулся ко мне.
