Любовь. На груди, у сердца. Вчера он отогрел и убаюкал меня у своего сердца: «голубушка». Я его ужалю.
Колосова. Люба, не губите себя. Спрячьте в школе.
Любовь. Ступайте, вы, блаженный.
Вбегает Яровой.
Яровой(направляется к Любови). Люба?
Любовь резко отворачивается от него.
Колосова(поровнявшисъ с дверью, Яровому). Сюда.
Яровой(минуту колеблется). Ну, всё равно.
Оба скрываются в дверях. Выходит преследующий патруль. Навстречу старуха.
Патруль. Тётка, куда офицер сбежал?
Старуха. Он, милый, не бежал. Он в эту дверочку.
Патруль входит в дверь. Навстречу Яровой, переодетый в блузу Колосова.
Патруль. Где офицер Яровой?
Яровой. Не знаю. (Проходит.)
Колосова(в костюме Ярового). Это я.
Патруль. Идём.
Яровой(пробегает мимо Любови). Прощай, Люба.
Любовь. А ты такие жертвы принимаешь? (Патрулю.) Стойте, товарищи, это не Яровой. Это юродивый маскарад устроил… Яровой туда побежал.
Патруль бежит за Яровым.
Колосова. Люба, что вы над собой сделали?
Издали доносится нарастающий гул ликующей массы. Со всех концов города навстречу толпе, среди которой освобождённые Кошкин и жегловцы, бегут с радостными криками рабочие и работницы. Кое-где испуганно притаилась буржуазия.
Голоса. Ребята, Кошкин с жегловцами!
— Ура!
Татьяна. А Хрущ? А брат? Брата не видал никто?
Голос. Хруща не видали пока.
Татьяна. Значит, повесили?
Толпа во главе с Кошкиным и прочими жегловцами заполняет площадь с пением и криками «ура».
(Бросилась к Кошкину.) А Хрущ?.. Брат?.. Неужто повесили?
Кошкин(улыбаясь). Повесишь его… Фонаря для него не найдётся.
Из толпы выдвигается Хрущ.
Кошкин. Ишь какой вырос!
Татьяна бросилась к Хрущу в объятия.
Хрущ. Здравствуйте, товарищ Яровая! Вас первую ожгло? Здорово укусило?
Любовь. Пустое. Да никто серьёзно не ранен, успели их смять.
Кошкин. А мы себе за решёткой посиживали да, сложивши ручки, поглядывали. (Улыбается.) Одначе, товарищи, руки складать рано, враг только притаился, чтобы в горло вцепиться. Всем быть на страже!
Проходит Швандя с отрядом.
Швандя. Товарищ Роман! (Бросается ему на шею.) Так что… что…
Кошкин(нежно). Что? Что, Федя?
Швандя(смахнув что-то с глаз). Был ремиз, а высветило, обратно.
Входят Горностаев и Пикалов.
(Кричит.) Шапку нашёл?
Пикалов. Нашёл, ну — буза. Не та, чужая.
Кошкин. Товарищ Горностаев. Очень рад! С тьмой, значит, бьёмся?
Горностаев. Да, да! Я именно за этим: об этом моём друге с шапкой вот.
Вбегает Марья, бросилась к Григорию.
Марья. Ты?.. А Сёмка?
Григорий. Сёмка мне могилу копает.
