— Поверь мне, они заметят. По крайней мере, сегодня заметили.
Она почти рассмеялась, почти.
— Я имею в виду, заметят в хорошем смысле.
Я отвел взгляд.
Я замечаю.
Что?
Есть ты в школе или нет.
— Тогда, по-моему, ты сумасшедший, — но ее слова прозвучали так, будто она улыбалась.
Глядя на нее, я внезапно понял, что не имеет никакого значения, будет ли у меня место за столом в кафетерии или нет. Я не находил объяснений, но она была… вернее, это было… чем-то большим. Я просто не смог бы сидеть рядом и смотреть, как остальные пытаются ее унизить. Только не ее.
— Знаешь, это всегда так, — произнесла она в небо. Проплывающие облака меняли цвет на темный серо-голубой.
— Облачно?
— Нет, в школе, со мной, — она подняла руку и взмахнула.
Облако будто свернуло по направлению ее руки. Она вытерла глаза рукавом.
— Не то, чтобы меня сильно волновало, нравлюсь я им или нет. Я просто не хочу, чтобы они автоматически ненавидели меня.
Теперь облако стало круглым.
— Эти идиотки? Через несколько месяцев Эмили получит новую машину, Саванна — корону, Иден выкрасит волосы в новый цвет, а у Шарлоты будет… ну, я не знаю, ребенок, татуировка или еще что-нибудь, и все это останется в забытом прошлом, — это была ложь, и она знала это.
Лена снова махнула рукой. Теперь облако стало похоже на чуть выпуклый круг, а потом приняло форму луны.
— Я знаю, что они идиотки. Конечно, они идиотки. Со всеми этими крашеными белыми волосами и дурацкими маленькими блестящими сумочками под цвет одежды.
— Точно. Они тупые. Кого это волнует?
— Меня. Мне не все равно. И поэтому я тупая. Поэтому я в сто тысяч раз глупее глупого. Я глупею от власти дураков, — она махнула рукой и луну сдуло ветром.
— Ничего глупее не слышал, — я наблюдал за ней краешком глаза. Она пыталась не улыбнуться. Мы оба помолчали какое-то время.
— Знаешь, что глупо? Я прячу книги под кроватью, — сказал я как ни в чем не бывало.
— Какие?
— Романы. Толстой, Сэлинджер, Воннегут. И я читаю их. Ну, знаешь, мне нравится.
Она перевернулась и оперлась на локоть.
— Да? И что об этом думают твои друзья-баскетболисты?
— Ну, скажем, что я об этом помалкиваю и сосредотачиваюсь на прыжках.
— Понятно. В школе я заметила, что ты сосредоточен на комиксах, — она пыталась произнести это обыденным тоном. — «Серебряный Серфер». Я видела, как ты читал его, до того, как все случилось.
Ты заметила?
Стало быть, заметила.
Я не знаю, на самом ли деле мы разговаривали, или мне это только казалось, хотя настолько ненормальным я все-таки не был… пока.
