Закончив разговор, Олег так и сиял. И не замедлил поделиться радостью с Мишкой.
— Лена приедет в гости! Представляешь?!
Мишка очень надеялся, что его лицо не отразило всю степень "нетерпеливого желания" свидеться с несравненной гостьей.
* * *
После инцидента в ванной Лена твердо решила встретиться с бывшим владельцем злополучной квартиры N 123. И выяснить, наконец, что из её страхов является вымыслом, а что есть реальность.
Марина с удивлением и неприязнью приняла решение дочери поехать к отцу в Москву:
— Конечно, что говорить! Теперешняя молодежь умеет жить красиво. Отец тебе квартиры дарит. У него деньги, связи. А у меня что? У меня ничего. Так что около нищей матери делать?
— Но, мама, — с хорошо разыгранным недоумением возмущенно воскликнула Лена, — ты же сама настаивала на том, что бы мы общались?
— Настаивала. А ты и рада стараться, — в сердцах отозвалась Марина.
Лена пожала плечами. Нельзя сказать, чтобы мать была последовательной в собственных желаниях.
Вечером того же дня Олег перезвонил:
— Марин, — начал он с места в карьер, — можно тебя кое о чем попросить?
— Попробуй.
— Приезжай вместе с Леночкой ко мне в гости.
Марина натянуто рассмеялась:
— Ты в своем уме? Шведские семьи не в моем вкусе.
— Я сегодня подал документы на развод. Решил, что на этот раз нам с Зоей будет лучше разойтись официально. Правда, Мишка пока поживет со мной. Но он хороший, толковый парень. Никому не помешает. Даже наоборот, — Леночке с ним будет веселей. Им давно пора познакомиться.
Марина не отвечала, и Олег взял на себя ответственность за продолжение их диалога.
— Мне сейчас очень важно быть с вами рядом. Приезжай, я очень прошу.
Не сложно уговорить того, кто хочет уговориться.
В четверг вечером, 29 июня, в 20.40 Марина и Лена заняли купе в поезде, направляющемся в столицу.
Плелся поезд медленно. За окном простирался бесконечный пейзаж: поля, поля, поля в окантовке березовых посадок. Вагоны покачивались. Колеса размерено, убаюкивающее стучали "тук-ту-дук", "тук-ту-дук".
В Москву прибыли в шесть часов утра. Поезд всё продолжал ползти, а за дверью пассажиры уже потянулись к выходу. Лена отметила, что пейзаж за окном, наконец, сменился: веселенький ситец изумрудных трав с цветочными вкраплениями поменялся на неприглядные, грязно-серые, заводские постройки.
Вслед за матерью, Лена спустилась по железным ступеням на платформу, подрагивающую под железными гигантами, тяжело вздыхающими с дороги. Вокруг все двигалось, галдело, пыхтело, гудело, гремело. Эхо людских голосов; эхо от стука колес раздавалось под вокзальным стеклом.
