— У экспертов, как у американцев на все вопросы есть правильный ответ, но вот только по большому счёту, он оказывается, в конце концов, далёким от истины и ложным, — согласился с ним Ухваткин.
И они как всегда принялись ругать двуличный и лживый Запад, так как он далеко и им за это ничего не будет, да и другой привычки выпускать пар просто не было.
"Откуда он всё-таки узнал про диск?" — задал сам себе повторный вопрос Ухваткин и, откинув одеяло, сел на кровати опустив ноги на палас. После взрывной контузии, кроме травм конечностей, сотрясения мозга и краткосрочной потери памяти, он постоянно испытывал холод и даже в июле спал под байковым одеялом и в пижаме. Врачи успокаивали, говорили со временем пройдёт, нужно только подождать, вообще он легко отделался, могло быть и хуже.
Алексей встал, засунул ноги в тёплые мягкие тапочки-шлёпанцы, поправил пижамную куртку, перекрученную за ночь во сне, и, опустив обе руки в глубокие её карманы, пошмыгал в туалет. Проходя мимо зеркальных дверей шкафа-купе, он не удержался и глянул на себя в зеркало.
"Как фриц в сорок первом под Москвой, — оценил он свой вид в зеркале, как ни поправлял пижаму, воротник остался задранным вверх, и добавил с сарказмом, — хорошо ещё синяки сошли, а то было бы как под Сталинградом".
Насмешка над собой помогла ему преодолеть наступающее уныние, которое ещё не наступило, но вот-вот уже было на подходе из-за утренних размышлений и воспоминаний, которые завели его в тупик.
Закончив утренние процедуры только умыванием, поленился бриться, он поначалу вошёл на кухню с мыслью о завтраке. Но такая мысль так и осталась мыслью, не получившей своего дальнейшего развития, даже более, возникла контрмысль, зачем ему завтрак, если не хочется кушать, он просто сыт.
Покинув кухню, Алексей вошёл во вторую комнату и включил телевизор, поискав пульт и взяв его в руки, устроился на диване напротив. Экран засветился утренней программой первого канала. Обладатель пульта начал перебирать каналы, но везде было в принципе одно и то же, да он и сам не знал что ищет, потому вернулся снова на первый.
А в мыслях вернулся к постоянному ребусу, который мучил его ещё в больничной палате и не покидал уже после выписки, но теперь если главные вопросы так и оставались неразгаданными из-за множества неизвестных: "Кто подстроил взрыв его автомобиля?" и "Кому это нужно?"; то сопутствующий, вытекающий из первых двух: "Что делать?", не обладал уже такой конкретикой и постоянно удовлетворялся всё новыми и новыми ответами, в зависимости от настроения, времени суток и других житейских коллизий, сопровождающих человека всегда и везде.
