И отказывалась я далеко не всегда…
На этот раз Богдана я встретила действительно случайно — заползла на его выставку дабы подобрать ещё немного материала и к огромному своему удивлению столкнулась с ним в вестибюле. Увидев меня, он просиял и тут же отговорившись от какой-то важной тётки срочными делами, слинял ко мне. Мы чинно поздоровались и даже впервые на моей памяти не нагрубили друг другу в первые пять минут общения. Я поинтересовалась его здоровьем, он спросил как у меня дела. Всё шло просто замечательно — постно, пресно и никак. Богдан нервно кусал нижнюю губу, выискивая нейтральную, но в то же время интересную тему, я хмурилась, вспоминая последний приказ начальства и была рассеянна. Его вопрос я расслышала с третьей или четвёртой попытки, а вникла лишь с седьмой. Непонимающе похлопала ресницами, переваривая предложение поужинать. Богдан нервно перебирал пальцами, ожидая своего приговора. А в моём сознании возникла козлиная рожа Молоха, которая гаденько мне улыбнулась и царственно кивнула.
— С меня водка и закусь, — величественно решила я.
— Тогда с меня девочки и прочая развлекуха, — усмехнулся человек.
На том и расстались.
Вечер был… не скучный. Никакой водки естественно мы не пили и девочек уж тем более не звали. Зато у парня отыскалось караоке, которым мы бессовестно перешугали всех псов в округе и всех соседей по площадке. Первые выли в кустах под окнами, особенно, когда я выступала соло — ну что поделаешь, коли нечисть столь душевно выводит: "Мур-рррр-рка-ааа, а ты мо-о-ой мурьё-оооо-оноче-ее-к-ек, Мур-рррр-рка-ааа, а ты ж мо-о-ой слынё-нн-нычек…"?! Вторые скрипели зубами за стенкой или ломились в предварительно запертые двери. Никому мы разумеется не открывали и вообще отвечали, что в квартире никого нет, а у почтенных соседей глюки на нервной почве. Уважаемые горожане шли звонить в милицию, но и там их ждали сплошные разочарования — какой бы я была демонессой, если бы не подготовилась ко всему заранее?
— И ты что, все вечера вот так проводишь? — меленько хихикая поинтересовалась я, любуясь раскрасневшейся физиономией художника, только что закончившего выводить особенно гнусную, в смысле — очень грустную, балладу.
— Да нет вообще-то, — слегка заплетающимся языком ответил Богдан. — У меня здесь, если разобраться, склеп натуральный: скучно, нудно и… одиноко.
Я окинула взглядом квартиру — не такая уж маленькая, светлая и… загаженная до невозможности! К слову, ещё часа два назад всё сверкало от чистоты и стерильности, но вот явилась я — и мы как следует побуянили. Особенно старалась моя светлость, узнав, что у "Раечки" завтра как раз смена и она придёт наводить порядок.
