Так что же, наступает момент истины!? Оказывается — почти никогда.
Академик А. Н. Крылов, основоположник теории кораблестроения и живучести корабля, считал, что «…описание бывших аварий, критический разбор их причин, широкое и правдивое о них оповещение могут способствовать предотвращению аварий или, по крайней мере, способствовать устранению повторения аварий, уже бывших ранее. Этот критический разбор покажет, что часто истинная причина аварии лежала не в действии неотвратимых и непреодолимых сил природы, не в «неизбежных случайностях на море», а в непонимании основных свойств и качеств корабля, несоблюдении правил службы и самых простых мер предосторожности, непонимании опасности, в которую корабль ставится, в небрежности, неосторожности, отсутствии предусмотрительности и тому подобных отрицательных качествах личного состава. Вот здесь-то широкое оповещение и может способствовать превращению этих отрицательных качеств в положительные»[3].
В последние десятилетия снижение объективности и критичности оценок состояния дел в ВМФ пошло со скоростью, увеличивающейся в геометрической прогрессии, и привело к тому, что без очковтирательства и фальсификаций некоторые флотоводцы уже не мыслят службы. Представляется, что эти явления связаны не столько с происходящими в стране реформами, сколько с резким изменением кадровой политики в ВМФ после ухода Главкома С. Г. Горшкова и его «команды».
Подбор руководящих кадров в ВМФ стал проводиться по специфическим критериям, что и привело к нарушениям морально-нравственных устоев военно-морской службы, предопределившим развал боеготовности флота. Утрата этих качеств четко просматривается при анализе состояния аварийности и катастроф боеготового корабельного состава Подводных сил и реакции командования ВМФ на эти чрезвычайные происшествия.
Можно со всей ответственностью утверждать, что начиная с 1981 г. расследование причин и обстоятельств аварий и катастроф боеготовых подводных лодок фальсифицировалось, и прежде всего это касается катастроф боеготовых атомных подлодок К-429, К-219 и К-278, которые имели на борту ядерное оружие.
К-429 затонула вблизи своей базы, в Авачинском заливе, в 1983 г., погибли 16 человек. Через три года К-219 легла на дно далекого Саргассова моря, погибли четверо подводников. Еще три года спустя в Норвежском море затонула К-278, не стало 42-х моряков…
Расследования первых двух катастроф производились поспешно, в тайне не только от общественности, но и от личного состава флота и даже подводников. Ни в одном из этих случаев не исследовалась зависимость причин и обстоятельств гибели кораблей и людей от деятельности и компетентности должностных лиц военно-морского ведомства, являвшихся прямыми начальниками потерпевших бедствие кораблей. Напротив, эти лица оказывались во главе комиссий или в их составе и формировали нужное им для уклонения от своей персональной ответственности заключение.
