— Черт возьми, что вы делаете, Одри? — спросил Патрю.
— Ах, господа! — воскликнул дворецкий. — Я двенадцать лет служил у господина де Монтозье, и, поскольку вы имеете честь быть друзьями госпожи маркизы, никто не будет сегодня прислуживать вам, кроме меня.
И, не считая это ниже своего достоинства, почтенный дворецкий взял салфетку у лакея, перекинул ее через руку и, встав за спиной собеседников, служил им до конца ужина.
Теперь, когда мы познакомились с хозяевами, домочадцами и слугами особняка Рамбуйе, назовем несколько выдающихся имен мужчин и женщин, посещавших эту фабрику, где шлифовались лучшие умы XVII столетия.
V. ЗАВСЕГДАТАИ ОСОБНЯКА РАМБУЙЕ
Если мы в соответствии с правилами этикета, действовавшими в XVII столетии, признаем первенство аристократических знаменитостей по отношению к знаменитостям литературным, то нашим первым эскизом — ибо мы не претендуем на то, чтобы несколькими штрихами создать настоящий портрет, — будет зарисовка госпожи принцессы, одной из самых усердных посетительниц вечеров маркизы де Рамбуйе.
Госпожа принцесса — это красавица Шарлотта де Монморанси, внучка коннетабля Анна, первого герцога де Монморанси, убитого в сражении при Сен-Дени Робертом Стюартом, и дочь Генриха де Монморанси, единственной заслугой которого (хоть он, подобно своему отцу, был коннетаблем Франции) была репутация первого наездника королевства: положив монету между перекладиной стремени и сапогом, он в течение четверти часа объезжал самую норовистую лошадью, причем монета не падала на землю.
Первым испытанием для красоты четырнадцатилетней мадемуазель де Монморанси стало участие в балете, показанном у королевы-матери в феврале 1609 года. Юная нимфа так грациозно целилась копьем в короля Генриха IV, словно собираясь нанести ему удар, что Генрих IV, большой охотник до подобных ран, тут же влюбился в нее; это была его последняя страсть, оборванная в самом разгаре ножом Равальяка.
Позже мы расскажем о том, как она вышла замуж за господина принца, этого сомнительного наследника семьи Конде, пятнающего благородное имя Бурбонов; о том, как он увез ее; о том, что, несмотря на ее красоту, потребовалось не больше и не меньше как трехлетнее его заключение в Бастилии, чтобы этот брак осуществился на деле и Шарлотта де Монморанси, в течение восьми лет только числившаяся супругой своего мужа, стала матерью будущего Великого Конде и будущей г-жи де Лонгвиль. Сейчас это была очень красивая тридцатипятилетняя принцесса; двадцатилетняя дружба связывала ее с маркизой де Рамбуйе, в чьем салоне она забывала о своем ранге и помнила лишь о своем остроумии.
