Вдруг наложились друг на друга мой эскизик прежних лет и чертеж брата-подрядчика, и…
Чепуха жуткая. Жуткая чепуха.
Ересь.
Недобертоше сказать — его перекосит. Не скажу. Пусть трудится спокойно. И долго.
А сказать-то хочется.
Серебряную монетку прячу подальше.
Глянешь на нее — оживает в душе отзвук. Все бы разнес, заорал бы… И скоренько топишь взгляд в здешнем сытом барахле, чтоб завязло, заглохло, тихой ряской затянулось.
Будто я и впрямь игрушка в чьих-то звонких пальчиках.
Выложил я подрядчиковы бумаженции Недобертольду на стол, пошуршал он ими — отшвырнул.
— Шарлатанство, — говорит. — Я так и думал. Направление надо закрывать. Выражаясь вашим языком, завязывать.
Я и глазом не моргнул, хотя это не мой язык — битюжий.
— Это все шарлатанство, — говорю. — Меня, во всяком случае, учили, что процесс радиоактивного распада нашему воздействию не поддается.
— Я не собираюсь воздействовать — я собираюсь инициировать. Это совсем другое дело.
— Много на себя берете, доктор.
— Ваши мнения по каким бы то ни было поводам меня совершенно не интересуют.
— Отчего же так, доктор? — говорю. — На вашем месте я помнил бы, кто именно открыл снулый уран.
— Вы его не открыли. Вы его хапнули. Открытие есть результат труда. А вам просто повезло.
— Важен результат.
— У меня нет ни времени, ни желания беседовать с вами на эти темы.
— А у меня есть. Предпочитаю полную ясность в отношениях, уж такая у меня выучка.
— Люди клали жизнь на труды, чтобы выбрать из абракадабры буковки на одно-единственное осмысленное слово. Одно-единственное! И вдруг является обезьяна, машет хвостом, и складывается целая фраза. Это бессмысленное оскорбление моего способа жизни. Единственного способа, который нам дан и гарантирует доброкачественный результат.
— Какого способа?
— Трудиться и еще раз трудиться, чтобы получить ответ от природы.
— Ах, вот оно что! Но меня же можно наложить на милый вам процесс познания вполне удовлетворительным образом. Просто в моей голове нечаянно скрестились линии действия многих, на ваш взгляд, достойнейших людей. Они трудились не зря, а я как личность здесь ни при чем, я лишь случайная точка.
— Так и ведите себя соответственно.
— Я и вел. Я не просил, чтобы меня вытаскивали с конного завода. Ну же, доктор! Вы же поклонник логики. Рассуждайте. Будьте последовательны.
— К сожалению, есть вещи сильнее логики. Я вынужден это признать. Меня тошнит от этого признания. Но раз уж я признал, с какой стати мне сдерживаться при виде вас?
