— А мы видели звезду! — ликовали волхвы. И шли за своей путеводной звездой — путеводные звезды царя Ирода…
— Врачу, исцелися сам!
Вот с какими словами обратился сатана к богу.
Но впоследствии эти мудрые слова были у него украдены и попали в евангелие «От Луки», приобретя таким образом совершенно другого автора.
Сатана возмутился. Он метался между небом и землей, обращался и в низшие, и в высшие инстанции и всюду требовал, чтобы евангелие «От Луки» впредь именовали евангелием «От Лукавого».
— Потому что это несправедливо, — говорил сатана. — Потому что эти апостолы жнут, где не сеяли.
Жнут, где не сеяли… Золотые слова! Но не успел сатана их сказать, как они попали в евангелие «От Матфея».
Палач тяжело дышал.
— Сил моих нету? Прямо детский сад, а не серьезное заведение!
— Чтобы рубить головы, надо свою сохранить на плечах, — мягко улыбнулся царь Ирод.
— Трудно с ними, — всхлипнул палач. — Сущие ведь младенцы!
— Младенцы? — Ирод встал из-за стола. — Младенцы? — Ирод вышел на середину кабинета. — Запомни, палач: если думать о будущем, младенцы — это самый опасный возраст. Сегодня младенец, а завтра Иисус Христос!
— Идущий сзади меня идет впереди меня! — загадочно вопил Иоанн Предтеча.
Он шел и вопил, шел и вопил, не пытаясь вникнуть в смысл этой таинственной фразы.
Над его головой проносились века. Возникали и рушились города, рождались и умирали мессии. А он все шел и вопил, шел и вопил.
Наконец он обернулся. Позади него было много людей, и все они были впереди, намного, намного впереди.
Так вот оно, значит, что! Святой Иоанн шел попросту не в ту сторону…
— Итак, голосуется первое предложение, — сказал бог-отец. — Кто за? Кто против? Кто воздержался?
— Я воздержался, — поднял руку бог-сын.
— Опомнись, сынок! На кого ты поднимаешь руку?
— Я ни на кого, — замялся бог-сын. — Я просто так… голосую…
Старый бог рвал на груди балахон и метал громы и молнии.
— На меня? На самого? Не выйдет! Я себя породил, я себя и убью… когда сочту нужным…
— Простите, я хотел сказать…
— Нет, мальчик, шалишь!
— Я не шалю, — пробормотал мальчик и вдруг почувствовал себя мужчиной. — Но мне надоело… распинаться…
— Ах, ты не хочешь распинаться! Ну что ж, тогда мы сами тебя распнем!
И бог-отец отдал соответствующее распоряжение.
— А как же быть с обязанностями бога-сына? — спросил святой дух, который до сего времени сидел тихо.
— Ну, это я беру на себя, — успокоил его старый бог. — Тем более, что я сам себя породил — так что мне это и по штату положено. — И он заговорил громче, выступая одновременно от имени отца и сына: — Итак, голосуется первое предложение. Кто за? Кто против? Кто воздержался?
