И вот уже и кофе – горький, и журнал – глупый, и погода – испортилась. И яблони отцвели.
И все кругом виноваты в Эллочкиных неудачах.
Да, да все кругом были виноваты в Эллочкиных неудачах. Как уже говорилось, Эллочка была натурой цельной, имела устойчивую психику и никогда не рефлексировала, предпочитая быстренько найти виноватых и оправдать свои неудачи.
Драгунова была не права. Во-первых, она не спешила искать Эллочке корреспондентов в подчинение. Причем корреспондентов толковых, молодых и мужского пола. Эллочка уже мнила себя начальницей, грамотным и справедливым руководителем. Когда под конец недели квадратная морда монитора начинала вызывать у нее отвращение, она видела двух красивых мальчиков – блондина и брюнета – за соседними столами, и от этого у нее начинало сладко сосать под ложечкой.
Во-вторых, злая начальница однажды вызвала ее в свой кабинет и всучила ей старенькую цифровую «мыльницу», посетовав на то, что Пупкин вечно не успевает и вечно все портит, лишив, по сути, Эллочку ее единственного подчиненного и, более того, возложив на нее дополнительные – не прописанные в трудовом договоре! – обязанности.
В-третьих, именно она, Драгунова, каждый понедельник по утрам ходила на закрытые планерки, и только через нее Эллочка – уже опытный редактор – узнавала новости. Новому хозяину завода, Окуневу, Виноградова представлена не была.
И, наконец, в-двадцатьпятых, именно в эту неделю, когда у Эллочки вся жизнь полетела псу под хвост, начальница была с ней как-то особенно строга и неприветлива.
И – главное! – она флиртовала с Бубновым! С ее, Эллочкиным, Бубновым, с ее нераздельной собственностью.
И Профсоюзник был не прав. Ох как не прав! Как смел он так поступить с Эллочкой?! Как смел он после того, что произошло, как ни в чем не бывало общаться с Драгуновой, которая к тому же старше его?
«Ах, как жесток и несправедлив мир!» – думала Эллочка, попивая кофе с эклерами в разгар рабочего дня. И так ей было жалко себя, так жалко. Если бы не Данилка, который помог ей разобраться с фотоаппаратом, Эллочка бы точно сошла с ума от страданий. Ей даже удалось пару раз зазвать его в цеха скрасить ее одинокие блуждания между валов и станков в поисках новостей. Говорить на производстве не получалось, но прогулки среди грохота, свиста, расплавленного металла и неизвестных и пугающих железяк все равно вышли романтичными. Они перешли на «ты».
Но это не спасало.
Любовь приходит, уходит и возвращается, и никто не подает три звонка, чтобы мы успели сориентироваться. Когда конкретно должны произойти эти события, известно где-то на небесах примерно между стратосферой и ионосферой.
