— Спал, — беззаботно ответил Валька. — За всю неделю отсыпался… Ну, я жду. Пока.
— Пока, — это был голос мамы, чуть подальше. Телефон выключился.
Валька перевёл дух. По крайней мере, они живы оба. Подошёл к окну — охрана никуда не делась. Ну что ж…
…Он успел поесть, когда в прихожей послышались щелчки. Пулей Валька вылетел наружу и, сам от себя того не ожидая, повис на шее у отца:
— Пап!!!
— Ну ты чего? — Каховский-старший засмеялся, отцепил от себя сына. Тот обнял и поцеловал мать, быстро спросил:
— Всё нормально?
— Да абсолютно, — беззаботно ответила она. — Сейчас есть будем.
— А я не голодный, — весело ответил Валька.
— Ну ещё бы, ты на выходные как медведь — поешь и в спячку…
Это было несправедливо, но Валька и не подумал обижаться или возмущаться.
Родители были дома.
Он крутанулся на одной ноге, шагнул к лестнице. Но, уже стоя на первой ступеньке, обернулся и сказал:
— А я вас очень люблю, — и побежал вверх, отчётливо отсчитывая каждую ступеньку.
Он не слышал, как Ирина сказала мужу — и в голосе была горечь, похожая на вкус яда: когда уже начал пить и с ужасом понимаешь — отравлен!
— Как же быть?
— Он справится, — ответил Каховский-старший. И, обняв жену, изо всех сил прижал её к себе — безнадёжным жестом сильного и смелого человека, который уже не может защитить тех, кто ему дорог…
…Уроки на понедельник Валька всегда делал в пятницу, хотя и знал, что почти все его одноклассники поступают по-другому. Поэтому вечер воскресенья остался свободным, и даже мысль, что завтра в школу, не пугала — неделя-то была последней, а потом, как ни крути, как ни думай об экзаменах — всё же лето…
Сидя за роялем в холле, Валька играл Моцарта. Он знал, что мать и отец слушают сейчас у себя, и эта мысль доставляла ему удовольствие, как и льющаяся каплями музыка. Мысли были лёгкими и спокойными, от странного недомогания не осталось и следа. «Расту, — подумал Валька иронично, — матерею…».
Моцарт… Валька прервал игру, сел удобнее на стульчике. Нажал несколько клавиш — просто так. Он и сам пробовал сочинять музыку, но скоро понял, что ничего не получается. Так зачем мучиться, если есть чужая — но она же и твоя, когда её играешь…
Неожиданно и резко ему почудилось чужое присутствие. Не матери или отца — именно чужое. Мальчишка вскинулся. В холле царила полутьма майского вечера. И в этой полутьме Валька заметил около двери промельк — словно махнуло чёрное крыло.
Он вскочил. Бесшумно зажёг свет.
— Ва-аль? — окликнула мама.
