. У длинноволосого это было заметно чуть меньше, а рыжеватый смотрел практически взглядом волчонка. Собственно, я их понимал. Они видели молодого мужика в полувоенном, пропылённого, с рюкзаком, к которому прицеплены палатка и коврик, с ножом и топориком на поясе, в несокрушимых, тоже серых от пыли «берцах» и с чёрным беретом, заткнутым под погон: кто его знает, что ему надо-то?
Я решил взять инициативу на себя.
— Приветствую вас на территории свободной Беларуси, земляки, — я поднял над плечом правую руку и добавил: — Хау. Или Рот Фронт, как пожелаете.
Они переглянулись слегка растерянно. Коротко стриженный пожал плечами. Длинноволосый наклонил голову:
— Добрый вечер…
— Очень точно отмечено, — согласился я. — Вечер. Может быть, вы меня обрадуете и скажете, что идёте в находящуюся в паре миль отсюда корчму, где наливают эль и нарезают жареный окорок как раз к вашему приходу?
Мальчишки опять переглянулись и неуверенно посмеялись. Видимо просто потому, что пошутил взрослый. Я пояснил:
— Таверна — это «Макдональдс» по-старинному. Его так при динозаврах называли, — на этот раз смех был искренним и громким. Я начал закреплять успех: — Я не убийца. По крайней мере, не сейчас, сейчас я в отпуске. Я так же не маньяк, если не считать нездорового пристрастия к мальчикам… — они заморгали, придвигаясь ближе друг к другу, и я продолжал: — Я обожаю их воспитывать, встретив на вечерней дороге. Как правило, воспитываю, пока они не сбегут от меня в армию, но вы, судя по всему, бежать уже не можете… Так как насчёт таверны?
— Не, таверны тут нет, — пояснил длинноволосый. — Мы хотели в лесничестве заночевать, а его тоже всё нет и нет…
— М-да, — я поднял брови. — Судя по моей карте, до лесничества ещё около тридцати километров, так что заночевать там вы никак не сможете. Даже если побежите бегом. Вы летать не умеете?
— А вы туда идёте? — впервые подал голос коротко стриженный, игнорируя мою шутку. Я кивнул и пояснил:
— Но вообще-то я собирался устроить привал у ближайшего родника. Правда, пока родников не видно, но как знать?.. Так что? Я могу поднажать, сделать вам ручкой и мы разойдемся, как в море корабли, а завтра, может быть, встретимся в лесничестве… если вы правда идёте туда. А можем прошагать ещё сколько-то — и начать устраиваться на ночлег.
Они переглянулись опять и о чём-то зашептались. Я запретил себе слушать, хотя с моим слухом вполне мог. Наконец длинноволосый вызывающе и прямо сказал, тем самым выдав свой страх — вопрос был искренний и потому глупый:
