— Выпалываю мох из травы, — сказал он, стараясь найти правильный тон на тот случай, если она съязвила, и в то же время не показать, что это и ежу ясно, — на тот случай, если она спросила без всякой задней мысли.
— Зачем?
— Иначе мох все заполонит. — Он взглянул на серые руины высоких стен здания. — Здесь всегда тень.
— И пускай заполонит — что в этом плохого?
Он снова пожал плечами:
— Может, и ничего. Только проплешины будут.
Некоторое время она молчала: казалось, засмотрелась на его работу.
— Папа надумал устроить бассейн, — сообщила она.
— Правда? — Он считал, что бассейн в доме был бы очень кстати.
— Да. Они с мамой ездили в Барнстейпл к каким-то друзьям по «Круглому столу»>14 — помнишь, в самую жару?
— Помню.
— Так вот: у тех был бассейн. Оттянулись они там по полной. Короче, обратно машину пришлось вести маме, хотя отец порывался сам сесть за руль. Думаю, она привыкла. Не доверять же свою жизнь пьяному.
Олбан выпрямился и посмотрел на нее.
— Погоди-ка, — произнес он. — А где они собираются устроить бассейн? В саду?
Чем больше он об этом думал, тем меньше понимал, как им удастся разместить здесь бассейн.
Она пожала плечами и принялась изучать кончик изжеванной соломинки.
— Понятия не имею. Где-нибудь поближе к дому.
Он попытался вспомнить другие места, где видел бассейны.
— Внутренний? Крытый? Или наружный? Насколько большой?
Она посмотрела на него и склонила голову; длинный рыжий «конский хвост» свесился набок, тяжело покачиваясь в лучах полуденного солнца, проходящих сквозь одну из высоких полуразрушенных каменных арок.
— Подземный, двадцать два с половиной метра в длину. Три в ширину. Выложенный зеленым и лиловым кафелем. Четыре трамплина и горка. — Она покачала головой, и зрачки ее расширились, когда она отвела от него взгляд, пожевывая свою соломинку. — Ну откуда я знаю? Бассейн как бассейн.
Он уставился на видневшуюся оттуда часть дома: угол шиферной крыши и наклонное мансардное окно. Если сделают этот чертов бассейн, то не иначе как на первом уступе, на месте цветника с юго-западной стороны. Сволочи! Там такие красивые цветы и кустарники. Вот сволочи!
— Эх, — вздохнул он.
Грабли с яростью впились в мох, выворачивая почву. Отряхнув их и подправив угол, он снова взялся за тот же участок, но на этот раз с осторожностью. Постучав граблями о дно тачки, сбросил туда мох, потом выдернул застрявшие между зубьев остатки и отправил их следом.
— Как твое колено? — спросил он у нее.
— Ничего. — Она увлеченно расплющивала кончик соломинки, крепко зажав его между указательным и большим пальцами.
