Они ступают на дощатый настил.
Все было как в старые добрые времена. Они с Энди выбрались в город, в Национальный киноцентр.>27 Сели на утренний поезд, потом перешли на другой берег Темзы, пообедали в итальянском ресторане возле Ковент-Гардена, вернулись по мосту обратно и как раз успели на «Ран»,>28 последний фильм из ретроспективы Куросавы, который, как ни странно, раньше не смотрели. Лия сказала, что вроде бы его уже видела, но они оба подозревали, что она просто давала им возможность побыть вдвоем.
— Значит, Филдинг вытащил тебя из норы, так? — спросил Энди, когда они шли южным берегом Темзы; набережная вела их по дуге мимо концертных залов в сторону моста Ватерлоо; справа темнела река, за ней сверкали огни, а впереди маячили Биг-Бен и колесо обозрения «Глаз Лондона».>29
— Уж не знаю, как он меня выследил.
— А что, это было трудно?
— Ну, нарочно я не прятался, но и следов не оставлял. — Он взглянул на Энди. — Вы ведь получали от меня открытки, да? — Открытки на Рождество и дни рождения он посылал им неукоснительно.
— Получали.
— Извини, что так долго… не давал о себе знать. — Он неловко приобнимает Энди за плечо. — Рад тебя видеть.
Энди улыбнулся и кивнул:
— Ну и хорошо. Я тоже.
Олбан не знал, что еще сказать. У них с Энди всегда были очень ровные, спокойные отношения, что неудивительно, потому как Энди вообще отличался очень ровным и спокойным характером. Наверное, самая серьезная их размолвка была связана с той историей, из-за которой они спешно покинули Лидкомб, но даже в тот раз он вел себя как истинный британец — молча поджимал губы и всем своим видом давал понять: «ты-всех-нас-подвел». После того как их, по сути, вышвырнули из Лидкомба, они вернулись в Ричмонд, и вечером Энди разразился короткой проповедью о чувстве ответственности, взаимном уважении, сексуальном поведении, обязательствах гостя перед хозяевами, а также о соблюдении законности, даже если от законов проку — как от козла молока. В качестве наказания Олбану предписывалось каждую субботу до конца года работать в благотворительном магазине, которому помогала Лия, а заработок переводить в Оксфордский комитет помощи голодающим. Все, свободен.
Сейчас Олбан с благодарностью думал о том, что с ним обошлись не как с ребенком, а как со взрослым, но в ту пору он бы, наверное, предпочел скандал с воплями, брызганьем слюной и угрозами.
Это было далеко не самым худшим последствием того, что Джеймс и Уин застукали их с Софи, совсем нет, но это было худшим, что произошло между ним и Энди.
