— Разве вы не видите — им следует побыть вдвоем...
Воспользовавшись затеявшейся под окнами потасовкой, коллегианты покинули таверну.
За столом остались Клара-Мария и Спиноза. Некоторое время они сидели молча. Как бы продолжая прерванный разговор, Спиноза спросил:
— Вы не смогли бы доказать отцу, что ваша естественная среда — это Амстердам?
— К сожалению, нет... Но, — сказала она, — отец говорил, что и вы можете с нами поехать во Францию...
Спиноза достал трубку, закурил и в раздумье глядел куда-то вдаль, мимо Клары-Марии.
— Что вы молчите, Бенедикт? — огорченно спросила она.
— Нет, Мария, — ответил ей Спиноза, — королевская Франция — это не то место, где можно свободно мыслить. Сами знаете, Декарт покинул свою родину и жил в нашей стране.
После небольшой паузы он добавил:
— Нам выпало на долю жить в свободном государстве, где каждому предоставлена свобода суждения. И здесь у меня много друзей.
— То, что сблизило меня с вами, — с грустью сказала Клара-Мария, — теперь нас разлучает — ваша философия.
В зал вернулись Мейер, Риувертс, Боуместер и другие гости.
Зет из-за стойки оповестил:
— Друзья! Сегодня я бесплатно угощаю всех в честь праздника свободы Голландии. Наливайте бокалы! Это вино не французское, не итальянское и не испанское. Это голландское вино. Может быть, оно кому-то покажется не таким сладким и не таким крепким — я его пью как самый лучший нектар из всех, которые нам подарила мать природа!
Затем он подошел к Спинозе и громко сказал:
— Учитель, тост!
Спиноза взял бокал и торжественно произнес:
— Дорогие друзья! Голландия радуется, что она порвала цепи рабства и сбросила с себя чужеземное иго. Свобода стала основой нашего существования. Но тот, кто истинно заботится о народе, обязан прежде всего способствовать освобождению его духа от страха, смирения, от тысячелетнего сна, в который погрузила его церковь. Она стремится загнать людей в темный подвал, запрещая каждому свободно отличать правду от лжи, и лжет, лжет беспрепятственно, бесстыдно, используя каждое несчастье человека для своего возвышения и обогащения! Что мы можем и должны ей противопоставить? Знание. Разум, обогащенный знанием, всесилен. Поднимаю бокал за свободу разума!
Все в ответ закричали:
— Виват! Виват!
Долго веселились коллегианты в этот вечер в таверне Жана Зета вокруг Спинозы. Только самому философу было грустно, сидя рядом с Кларой-Марией. Он отлично понимал, что сидят они так близко в последний раз...
