– То случай особый, – отмахнулся Семен. – Если уж так надо – выловить десятка три для научных целей. А свалку бульдозером заровнять, чтобы больше там никакие твари не появлялись.
– О чем спор? – Сидевший впереди Смирнов обернулся.
– Я говорю: собаки голодные, – пояснил Петр Иванович. – Они снова пойдут на прорыв, если их не накормить.
– Ничего, патронов хватит, – отмахнулся Смирнов. – А вот насчет кормить… Чем и как? Не стада же туда пригонять!
– Как чем? – удивился Тихонов. – Тем же, чем они питались и раньше. Надо просто возобновить доставку на свалку мусора, а уж они сами себе выберут съестное. Ограда и охрана пусть остаются, зато у собак исчезнет потребность в прорыве. Они успокоятся, и их можно будет изучать поближе.
Смирнов задумался, потом с уважением посмотрел на Тихонова:
– Я всегда считал, что у тебя, Иваныч, голова варит. Толковая мысль. Надо поговорить с кем следует. Кстати, в этом случае и отстрел будет легче вести, если их чересчур много станет.
– Разумеется! – обрадовался Петр Иванович. – А там, глядишь, и на контакт можно пойти.
– Ну, тут ты уж загнул, – возразил Павел Николаевич. – Бронесобак природа создала в противовес нам, людям. И кто знает, какие монстры могут еще появиться.
Петр Иванович промолчал. Без толку спорить! Они сошлись в главном: собак надо сохранить. А насчет противовеса… Кто сказал, что природа все создает только в помощь или в противовес людям? Мы не пуп вселенной, мы лишь ее частичка.
На ферме в самом разгаре были погребальные работы. Два бульдозера и два экскаватора рыли две ямы. Одну для убитых собак, другую для коров. Тела трех погибших людей – сторожа, одного из деревенских и солдата, отвезли в город, в морг. Раненых – двенадцать человек – отправили в больницу.
Федорчук, председатель сельсовета, был здесь. Узнав приехавших охотников, он хмуро поздоровался, сделал охватывающий жест рукой: видели, что наделали?
Разбитые в щепки, снятые с петель ворота обоих коровников валялись на земле. Их спешно чинили плотники и слесаря. Если в первом коровнике, который защищал дед Ефим, погибло лишь четыре буренки, то во втором больше десятка. Разъяренные собаки спешили не просто насытиться, но и крушили, рвали все, что попадалось под клыки.
Теперь окровавленные, изуродованные туши животных лежали около ямы. Багровые пятна крови расползлись по серо-белому, истоптанному множеством ног, снегу. Еще более гнетущее впечатление на Петра Ивановича произвела солидная куча собачьих тел, сложенная около второй ямы. Их там было не меньше сотни. Перехватив удивленно-осуждающий взгляд охотника, Федорчук пояснил:
