Внезапно, ни слова не говоря, Светка щелкнула кнопкой выключателя. Я так замечталась, что даже не разглядела прикида, в котором моя подруга отправилась на ночное рандеву.
– Спокойной ночи, – пожелала она мне с порога.
– Спокойной ночи, – отозвалась я. И всю ночь потом не сомкнула глаз.
…Слишком волнительными представлялись мне Светкины отношения с Кириллом…
Слишком рискованно они вели себя…
А чего стоила нахлынувшая среди ночи тоска по Стиву! Простая мысль: я никогда больше не увижу его – разила наповал…
Часов в шесть в комнату, словно окончательно обезумев, ворвалась Светка.
– Алка, подъем! Быстро! Сейчас же идем в бассейн.
Ее явление пришлось как раз на ту минуту, когда мне показалось: я засыпаю.
– Не пойду я ни в какой бассейн!
Тогда Светка подошла к моей кровати и без лишних слов стащила с меня одеяло:
– Пойдешь! А куда ты, интересно знать, денешься?
– Может, ты получила в комнате у Кирилла недельный заряд бодрости! А я тут в своей вдовьей кроватке… – ворчала я почти серьезно.
– Где тут твой купальник? – перебила Светка, энергичным движением распахивая шкаф. – Это, что ль? Все, быстро одевайся! Перед бассейном легкая пробежка, потом – в тренажерный зал. Мне стыдно смотреть на твои окорока. Shame on you![2] Кто так говорил?
– Элина Андреевна, руководитель разговорной практики, – сонно бормотала я, еле успевая за прыгающей по лестнице Светкой.
Она проделывала это каждый день: врывалась в комнату в шесть утра и, смеясь, стаскивала с меня одеяло. В эти минуты я тихо ненавидела ее, но понимала: нам лучше не спорить. Одна неосторожно сказанная фраза, одно слово, брошенное в запальчивости, может стать роковым испытанием, которого наша многолетняя дружба просто-напросто не переживет.
Оставалось безропотно подчиняться Светке и каждое утро бегать в купальнике по мощеному княжескому двору, крутить педали велотренажера, проплывать в бассейне по пятьсот метров.
После бассейна, завернувшись в купальные халаты, мы пили сок на галерее гостевого дома.
– Алка, я счастлива! Я так безумно счастлива! Я в жизни еще так счастлива не была! – повторяла Светка, как в лихорадке.
К этому времени моя сонливость окончательно пропадала. Я чувствовала себя молодой, здоровой и… тоже счастливой. Меня так и подмывало признаться Светке:
– Я тоже счастлива.
Но я молчала, понимая глубокую кощунственность подобного заявления. Мое счастье – это всего лишь приятные телесные ощущения, спровоцированные ранним подъемом и обильным фитнесом. А Светкино… о, вряд ли оно доступно пониманию обычного человека.
