Стив тогда все-таки сумел вовремя образумиться – мы вышли из машины и поднялись ко мне. Но в спальне произошло неизбежное – Стив умудрился порвать мою сиреневую атласную юбку. Правда, ему это было глубоко безразлично. В тот вечер он рвался завладеть моим телом, вписать в мой паспорт свою фамилию, говорить обо мне со мной, надо мной смеяться, баловать меня, ругать и прощать… А я – я, наверное, страстно желала, чтобы это все со мной совершалось.
И когда страсти немного улеглись, он стал рассказывать мне, какая я есть на самом деле – смешная и беззащитная, но очень хитрая и со своим сводом моральных правил, от которых я не отступлюсь даже под страхом смерти; красивая, и желанная, и противоречивая, и какая-то еще… нескончаемая, одним словом. Такая, с какой ему никогда-никогда не будет скучно…
– Ты только представь: пять детей, по виду совершенных азиатов с русскими именами.
– Здорово! Представляю… А как же, интересно, Катя управляется с этой оравой?
– Да когда как. Я бы сказал, с переменным успехом. Мне, во всяком случае, довелось быть свидетелем некоторых довольно неловких сцен… Хотя ты знаешь, сколько лет старшему, Ивану?.. Пятнадцать!.. В Москве дети время проводят в основном с няней.
– Что, и пятнадцатилетний Иван – тоже?
– Не знаю. Наверное, нет. Кстати, осенью родители собираются послать его в Кембридж.
– А торговля иконами, я так смотрю, не самый убыточный в мире бизнес.
– Здесь ведь не только иконы. Катя – известный в Москве психоаналитик. У нее тоже крутая клиентура.
– Что значит тоже?
– Как и у Андрея.
– Так Андрей же занимается украшением церквей. То есть храмов. Его клиенты – священники!
– Священники скорее заказчики. А чтобы расплатиться с башляевской мастерской, большинство из них прибегает к помощи спонсоров. Вот и я решил пополнить их ряды.
– Что ты решил пополнить?
– Ряды спонсоров. Заплатить за иконостас в храме во имя архангела Михаила в селе Ново-Никольское.
– Ничего себе!
– Мы сейчас едем в этот храм.
– А ты говорил: в мастерскую.
– В мастерскую – потом. Сначала в храм, к отцу Стефану Кручине.
– Надо же отец – тезка твой!.. Господи, Стив, а зачем тебе это? Такие деньги тратить на церковь… Ты извини, я просто не понимаю. Правда.
– Видишь ли, расходы такого характера – это своего рода пиар.
– Реклама?
– Я таким образом – через эти пожертвования – декларирую свой финансовый и общественный статус.
– Что это значит?
– Что у меня, во-первых, есть деньги, а во-вторых, что я их вкладываю в социально значимые проекты.
