Хозяин дома встал и принялся передвигать свой стул. Катберт следил за ним в немом изумлении.
– Не волнуйтесь, это просто отражение процесса его мысли, – объяснил Джерард.
Хьюберт поменял стулья и, прежде чем сесть, наполнил всем бокалы.
– Мне надоели слухи и временные неурядицы. Впрочем, мой интеллект даже в таких условиях еще держится. И, Катберт, ради бога, не будьте пошляком.
Паулина взяла тарелку и, держа ее на вытянутых руках, подальше от нового платья, направилась к фуршетному столу.
– Я думал, что это будет вам интересно. – Отец Катберт встал, чтобы последовать примеру Паулины.
– Мы весь день работали не покладая рук, – сообщила она. – После этого вечером особенно приятно расслабиться.
– Вас расслабляет мысль о том, что Лауро спит с Мэгги и Мэри по очереди? – поинтересовался Хьюберт.
Священники захихикали.
– Да, расслабляет, – ответила Паулина.
– Значит, моя дорогая, у вас сексуальные проблемы.
– А кто в этом виноват? – парировала она.
– Возможно, нам стоит согласиться с Хьюбертом и не переходить на личности? – тактично предложил Джерард. – В конце концов, я боюсь, что на Искии такое сплошь и рядом.
– Неудивительно, – кивнул Хьюберт. – Именно там и надо продолжать ваши исследования. Совокупление всегда было частью поклонения природе.
– Но христианство даровало ему совсем новое значение, – поспешил добавить Катберт.
– Для нас, – сказал Хьюберт, – потомков древних богов, ваше христианство – лишь временное положение дел. Для нас даже ветхозаветный Бог – выскочка, а его Сын – просто незначительное отклонение от исходного. Диана-охотница, богиня природы и плодородия, все еще жива. Когда вы травите ее реки и рубите ее леса, она мстит самым логичным способом. Что до Бога христиан и евреев – где в нем логика?
– Хьюберт, – вмешалась Паулина, – вам прекрасно известно, что я католичка. Может, я вам и помогаю, но мне не нравится, когда оскорбляют мою религию.
– Молодец, Паулина! – воскликнул отец Катберт.
– Я так и знал, что вы примете это слишком близко к сердцу. Между прочим, моя дорогая, в новом платье вы выглядите очаровательно. Принесите, пожалуйста, шербет, только смотрите не запачкайте одежду.
Когда гости, изрядно развеселенные вином, ликерами, изобилием яств и нападками Хьюберта, наконец ушли, Паулина сменила платье на ночную рубашку и спустилась на кухню, где Мэлиндейн складывал тарелки в посудомоечную машину. Когда та загудела, Хьюберт налил два бокала виски, и они сели за кухонный стол, оценивающе вглядываясь друг в друга. Наконец Хьюберт произнес:
