— Я предпочитаю «гениальный псих», но как вам будет угодно. — Он посмотрел на свою жертву. — Она еще не пришла в сознание, но была в сознании несколько минут назад. Теперь нужно подождать, пока не перестанет действовать анестезия. Если ты действительно хочешь спасти ее, тебе нужно отойти и позволить мне закончить работу. Мне нужно ее зашить.
Странный блеск появился в этих сумасшедших глазах, и лоб мужчины покрылся потом.
— Она была на пороге смерти, а я ее вытащил. Дважды! Большую часть времени она не чувствовала боли. — Он пожал плечами. — Но что была бы за радость, если бы я не слышал ее крика? Конечно, если бы было слишком много боли, она бы умерла. Но этого не случилось. По крайней мере, еще не случилось. — Он вздохнул с сожалением и покачал головой. — Сейчас, когда вы явились так некстати, может, вообще не случится. Но я был удовлетворен и, если честно, не хочу умирать. Поэтому я сделаю, как ты хочешь, дам этой девчонке обезболивающее, зашью ее и спасу ей жизнь. Затем ты можешь меня забрать, чтобы я прошел судебные формальности, прежде чем они признают меня сумасшедшим и запрут на всю жизнь, предоставив вспоминать удовольствия прошлых лет.
Его взгляд устремился на Равин.
— Я хочу, чтобы ты знала, моя дорогая. Ты была самым волнующим из всех моих экспериментов. Я надеялся, что ты будешь моей в последний раз… здесь. — Он посмотрел на стол. — Этого не произошло. Но то, что ты здесь и наблюдаешь за моей последней сценой, почти как награда.
— Что с тобой не так, черт побери? — Равин почти шептала.
Она знала, что вопрос был неуместным, но, тем не менее, задала его.
— Со мной? — В глазах Железного Дровосека появилось новое выражение, под бездушной маской мелькнула его душа, задетая за живое. — Это не я. Я стал жертвой, получившей чужое сердце. У меня нет собственного сердца, поэтому я не виноват.
— Боже мой, да ты не в своем уме, — сказал со злостью Ник. — Пересаженное сердце не имеет никакого отношения к твоей злости. Ты осуждаешь человека, который спас тебе жизнь, отдав свое сердце? Сердце, которое могло бы достаться кому-то более достойному? Кому-то, кто заслужил жить?
Железный Дровосек пожал плечами.
— Полагаю, мы говорим впустую. Сейчас я должен вернуться к своей работе.
Он отвернулся, как будто Ник не держал пистолет, направленный на него. Взяв шприц, Железный Дровосек наполнил его прозрачной жидкостью и ввел иглу в вену девочки. Ее веки перестали дрожать, и стон прекратился. Железный Дровосек наклонился и начал накладывать шов на ее разрезанный живот.
