— Слышь, ты, дешевка, не раскатывай губы на моего парня!
От изумления я чуть клык не проглотила.
— Спокойно, Лилит! — удержал подругу «Жан-Мари». — Ты же знаешь, я люблю только тебя! — И, видя, что девушка по-прежнему полыхает от ревности, добавил: — До смерти.
Эта фраза возымела чудесное действие: незнакомка расслабилась, прильнула к своему другу, ластясь, как кошка, и игриво промурлыкала:
— И после смерти тоже.
Я фыркнула, прочитав мысли парня. Теперь стало ясно, что никакой он не вампир, как и его подружка.
Девчонка так достала его своей ревностью, что он страшно перепугался, представив, что и после смерти она его в покое не оставит.
— Что смешного? — тут же ощетинилась ревнивая брюнетка. — Откуда вы вообще взялись?!
Я не успела ответить, как Макс с силой стиснул меня за локоть и заговорил:
— Моя кузина приехала из Франции. В Париже она состоит в местном клубе готов. И, приехав в Москву, она мечтала познакомиться с единомышленниками.
Я обалдело уставилась на Макса. Что он вообще такое несет? Он едва заметно мне подмигнул, мол, подыграй!
— Oui, oui. — Я ошеломленно покивала и в знак подтверждения своей приверженности готическому мировоззрению уже по-русски процитировала Гофмана: — «Жизнь — безумный кошмар, который преследует нас до тех пор, пока не бросит наконец в объятия смерти».
— Какие мудрые слова, — восторженно зашептали готы.
— В знак уважения она привезла вам горсть земли с могилы Оскара Уайльда на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, — продолжил распинаться Макс и выжидающе вытаращился на меня. Я ответила ему недоуменным взглядом.
«Земля в твоей сумочке, балда!» — прочитала я в мыслях Макса. Стараясь не расхохотаться, я с самым торжественным видом вытащила платок и вручила его «Жану-Мари». Свертком тут же завладела его подружка. Тонкие пальцы с черными ногтями принялись быстро развязывать узелок.
Остальные готы с почтением приблизились к склепу, вытягивая шеи и стремясь приобщиться к французскому сувениру.
Надо отдать должное выдумке Макса — мое иностранное гражданство и знаковый презент мгновенно расположили к нам собравшихся. Платочек с землей двинулся по кругу, юноши и девушки с почтением погружали в него пальцы, стремясь удержать под ногтями хоть комочек, так что, обойдя все руки, горстка земли значительно уменьшилась.
Затем собравшиеся потянулись ко мне, называя свои имена.
Двое из склепа представились Цепешем[1] и Лилит,[2] и мне сделалось не по себе. Милая застенчивая девушка, через грим которой проступали веснушки, назвалась именем кровожадной богини Кали. Видела ли она хотя бы однажды изображение этой богини? Попирающей труп и держащей отсеченную голову демона? С поясом из человеческих рук и гирляндой из пятидесяти черепов? Сомневаюсь…
