— Нельзя ли закрыть брешь? — спросил Энтони.
Мистер Фостер улыбнулся.
— Нам ли править Первопричинами творения?
Энтони задумчиво посмотрел на него и затем все еще спокойно сказал:
— Ну, мы ведь этого не узнаем, пока не попробуем?
Квентин коротко взглянул на него.
— Думаешь, есть шанс? — воскликнул он.
Энтони медленно произнес:
— Знаешь, Квентин, я почти уверен, что Дамарис все это очень не понравится. Это помешает ее роману с Абеляром. А ты, возможно, помнишь, как я обещал ей сделать все, чтобы помочь получить степень.
— Даже править силами творения? — саркастически спросил мистер Фостер.
— Все — это значит «все», — ответил Энтони. — Не понимаю, почему мистер Берринджер — впрочем, возможно, это не его вина, ну, тем хуже для него, — не понимаю, почему эта львица должна нас расстраивать? Как она тебе, Квентин?
— Я ее ненавижу, — мрачно процедил Квентин.
Энтони оглянулся на мистера Фостера.
— Улавливаете? — спросил он.
Их гость усмехнулся.
— Точно так же вы могли бы попытаться остановить рост нарциссов, — сказал он. — Это закон.
— Если это так, — согласился Энтони, — тогда все в порядке. Дорогой мистер Фостер, я должен выяснить это сам. Я вообще-то чувствую, что ваша теория, извините меня, полная чушь. Но я видел, как происходят некоторые необычные вещи, а теперь вы рассказываете мне о других. Я вовсе не хочу, чтобы мисс Тиге из-за этого беспокоилась, хотя, честно говоря, небольшое волнение пошло бы ей на пользу. А мистер Сэбот не хочет льва, и мы с мистером Сэботом годами делали все возможное, чтобы уберечь друг друга от ненужного беспокойства.
— Беспокойства! — опять со смешком сказал Фостер.
— Ну, не больше, — сказал Энтони. — А вы, я так понимаю, на стороне льва?
— Я на стороне того, что хотел увидеть, — ответил Фостер. — Если эти Силы уничтожат мир, я разделю его судьбу. Я покорен им.
— А я — нет, — сказал Энтони, вставая. — Пока нет. Мистер Сэбот тоже, и мисс Тиге.
— Вы не понимаете, — вздохнул Фостер. — Им нельзя противостоять.
— Если они — часть меня, как вы рассказываете, то можно, наверное. Раз у меня есть власть над собой, так и над ними тоже должна быть. Прошу прощения, я, кажется, повторяюсь.
Мистер Фостер встал и зловеще улыбнулся.
— Вы — как все остальные, — сказал он, — не понимаете необходимости, даже когда она у вас перед носом. Ладно, пойду. Спокойной ночи и спасибо. — Он посмотрел на Квентина, но так ничего ему и не сказал.
— Необходимость, как, наверное, говорил Абеляр, — заметил Энтони, — есть мать открытий — invenio,
