— Вы знаете, где живет рыжий механик? — спрашивает он.
— Рыжий механик? — Лена одергивает на коленях халатик, в глазах ее, еще не отрешившихся от сна, недоумение. — Какой механик? Что случилось?
— Я не знаю его фамилии, я только видел его однажды, как он самоходку обкатывал на дворе. Ну, вспомните, рыжий такой, лохматый.
— Степан, что ли? — неуверенно говорит Лена. — Такой высокий, шрам на щеке?
— Ну да, он самый! — торопливо соглашается Русин, хотя о шраме не имеет никакого понятия. — Где он живет?
— В общежитии, это далеко, почти на том конце. Молибога его фамилия. Степан Молибога.
— Вы с ним знакомы? — в голосе Русина звучит надежда.
— Знакома. Они с Ильей друзья. Кстати, и живут вместе, в одной комнате…
— С Ильей? Тем лучше! Одевайтесь!
— Да что случилось?
— Неприятность случилась. Объяснять некогда. В общем, сегодня я вызвал семьдесят машин. Вы понимаете, Лена, семьдесят! А тут снег, пурга. Машины, черт бы их взял, забуксовали, да еще под самым карьером. Меня шоферы чуть не съели. Представляете, что сейчас там творится? Трактор нужен, тягач. Пойдемте к этому… к Молибоге.
— Хорошо, пойдем. Но я не зайду.
— Почему, — испуганно спрашивает Русин.
— Я же говорила: они живут вместе с Ильей.
— Так это и здорово!
— Лена опускает голову.
— Мы же с ним поссорились после того, а то как же?
— Тогда решено! Лучшего повода для примирения вам не найти. — Ему вдруг делается радостно от того, что он сказал. — Одевайтесь, дорога каждая минута!
Потом они бегут через темный безлюдный поселок, утонувший в вихрящемся снеге, потом долго стучат в двери общежития — простого бревенчатого дома, каких много в поселке.
Им наконец открывают, и Лена входит в дом, оставив Русина на улице. Минут через пять, которые кажутся ему часом, появляется Илья. Русин бросается к нему, но Илья, закурив, молча скрывается в дверях.
Русин уже теряет надежду и решает войти в дом, но раздается голос Лены, за ним тяжелый топот ног, и на крыльцо выходят сразу трое — Лена, Илья и высокий парень. По-видимому, это и есть Степан Молибога.
— Русин! — зовет торопливо Лена, сбегая со ступенек. — Степа спрашивает, разрешил ли начальник? Я сказала, что разрешил, а то как же? Я правильно сказала?
— Конечно, разрешил, — уверенно говорит Русин и, поддаваясь ее интонациям, невольно добавляет: — А то как же? — и сам удивляется, как это у него убедительно прозвучало.
Рыча и погромыхивая, самоходка катит по запорошенной снегом дороге. Фары в металлических решетках бросают далеко вперед два кинжальных луча. Метель уже затихает, редкие снежинки, залетая в свет, вспыхивают, точно крошечные метеоры.
