- Кто рек "Джозеф", имя, которого больше нет. спросил он, и, признаюсь честно, когда я глядел на него и слышал его голос-а остановились мы с Коллинсоном метрах в трех от алтаря, - у меня возникло чувство, что ничего особенно страшного произойти, наверно, не должно. - Здесь нет Джозефа, - продолжал он, не дожидаясь ответа на свой вопрос. - Знайте, ибо весь мир скоро узнает, что тот, кого вы звали Джозефом, был не Джозеф, а сам Бог. Теперь вы знаете и ступайте прочь.
Мне бы сказать: "Чушь", - и броситься на него. С любым другим я так и поступил бы. А тут не смог.
- Мне придется взять мисс Леггет и миссис Холдорн с собой, - сказал я нерешительно, чуть ли не виновато.
Он выпрямился, лицо с белой бородой было сурово.
- Ступай, - велел он, - отыди от меня, пока дерзость не привела тебя к гибели.
Связанная на алтаре Арония Холдорн сказала мне:
- Стреляйте. Стреляйте скорее. Стреляйте.
Я обратился к Джозефу:
- Мне все равно, как тебя звать. Ты отправишься в кутузку. А ну брось нож.
- Богохульник, - загремел он и сделал шаг ко мне-. Сейчас ты умрешь.
Это должно было бы показаться смешным. Но мне не показалось.
Я завопил" "Стой!". Он шел ко мне. Я испугался. Я выстрелил. Пуля попала ему в щеку. Я видел отверстие. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он даже не моргнул. Он шел твердо, не торопясь, на меня. Я нажимал и нажимал на спуск: еще шесть пуль попали ему в лицо и тело. Я видел раны. А он все шел и как будто не замечал их. Лицо и взгляд у него были суровые, но не злые. Подойдя ко мне, он поднял нож высоко над головой. Так ножом не дерутся; но он и не дрался: он намерен был обрушить на меня кару, и на мои попытки помешать ему обращал так же мало внимания, как родитель, наказывающий ребенка.
Я же-дрался. Когда нож, сверкнув над нашими головами, устремился вниз, я нырнул под него, выставив согнутую руку против его вооруженной руки, и левой рукой воткнул кинжал ему в горло. Я давил на кинжал, покуда крестовина не уперлась в шею. Тут я выключился.
Я и не знал, что зажмурил глаза-пока не открыл их снова. Раньше всего я увидел Эрика Коллинсона, который стоял на коленях возле Габриэлы, отворачивал ее лицо от слепящего луча и пытался привести ее в чувство. Потом увидел Аронию Холдорн: она лежала без сознания на ступени алтаря, а мальчик Мануэль плакал над ней и дрожащими руками пытался стянуть с нее путы. Потом я обнаружил, что стою, расставив ноги, и между ними лежит мертвый Джозеф с кинжалом в горле.
