Дорога вела через кустарник, поднималась в гору, ребята разбрелись по склону, выискивая хворост. На пригорке стояла Гутя. Гера подошел к ней.
— Гляди, как красиво, — сказала она. Впереди была долина, покрытая густым лесом. И в самом деле очень красивая. Гутя вдруг удивилась: — Ты же дежурный!
— Походить захотелось, — соврал Гера и покраснел. — С Толстым Максом поменялись, — добавил он, чтобы хоть капельку походило на правду.
Дров поблизости не было. Гутя пошла дальше, свернув на узенькую тропку среди высокой травы. В траве было душно, как в теплице, и так же, как в теплице, пахло землей. Порхали над цветами бабочки, трещали синие стрекозы. Все кругом звенело, трепетало под солнцем. И как спокойные стражи, стояли над этой поляной огромные деревья. Веселая тропинка вилась между их серыми стволами и обрывалась у оврага. А на другой стороне оврага пышной зеленой стеной вздымались кусты с мелкими, будто кружевными, листочками, и из этих кустов торчали голые засохшие деревья, черные, искареженные. Гутя засмеялась;
— Гляди, как седые старики!
Гера посмотрел и поразился: как похоже.
Он потащил сухую ветку из травянистых джунглей на дорогу. Скоро набралась огромная куча. Гутя тоже носила сушняк. Только она часто отвлекалась:
— Ой, гляди, муравей муравья волочит! — Она садилась на корточки и рассматривала муравья. Или нюхала цветок и совала под нос Гере — Свежими огурцами пахнет! — А один раз закричала: — Борщевик, борщевик! Осторожнее!
На толстой высокой дудке огромным зонтом раскрылся белый цветок. Листья — как у лопуха: мясистые, широкие, с глубокими прорезями. Так вот он какой, этот страшный борщевик! Стоит коснуться его листьев, после дождя или рано утром, когда роса, и откроются на коже долго незаживающие раны. Недаром Альбина предупреждала перед походом: «Берегитесь борщевика!» Гера его до сих пор не встречал. Да и сейчас, наверное, прошел бы мимо, если б не Гутя. И как она успевает все разглядеть! Словно все интересное само ей лезет в глаза!
И змею первая увидела — она! Они несли ворох веток, когда Гутя вдруг остановилась — будто застыла, глядя в одну точку. Большущая черная гадюка, свившись толстым кольцом, грелась на солнце. Ее блестящая кожа лоснилась, будто масляная. Нет, Гутя не испугалась. С Абрикосовой непременно сделался бы припадок, это факт. А Гутя молча передала Гере палку, потому что он все-таки мальчишка и должен защищать и ее, и себя. И когда он взял из Гутиных рук палку, то почувствовал себя действительно очень сильным. Он шагнул к гадюке, ударил по ней и придавил палкой. Змея заворочалась, подняла голову, зашипела и начала вытягивать упругое тело из-под палки. Гера придавил крепче, но гадюка извивалась все сильнее и сильнее. Гера крикнул: «Бей!» Гутя схватила другую палку и ударила. Но змея вывернулась и с шуршанием поползла в кусты. Гера бросился за ней и еще раз стукнул. Змея нырнула в густую траву.
