— Ну, Колян, светлая голова! — сказал Саша. — Действительно, мы б сейчас ушли, а Марье Алексеевне пришлось бы потом самой всё ставить.
— Да что вы, мальчики, не надо, — пробовала протестовать хозяйка. — Это ж не к спеху. Мы как-нибудь потом с соседкой поставим.
Но ребята и слушать не хотели.
— Марья Алексеевна, никаких возражений! — сказал Коля. — И потом, на пустую полку просто неприятно смотреть. Всё равно что на раму без картины.
Книги лежали в стареньком серванте, на том месте, которое почему-то зовётся «горкой» и где обычно без дела пылятся лучшие семейные сервизы, чашки, бокалы и всякая керамическая чепуха.
Коля неторопливо вынимал книги, листал страницы, наугад читал по нескольку строк, пока в руках у него не оказалась тяжёлая, старая книга в коричневом тиснёном переплёте. «Лермонтов, тысяча восемьсот девяносто второй год, том второй», — прочёл Коля и замер. Ведь именно такая книга пропала у Павла Андреевича! Не совпадал только номер тома.
Коля твёрдо помнил, что у Павла Андреевича был первый том, а здесь стоял второй. Он уже раскрыл рот, чтобы поделиться своим открытием с другом, но потом вдруг передумал, ничего не сказал, задумчиво полистал книгу и осторожно положил её.
Прощаясь с ребятами, Марья Алексеевна сказала:
— А теперь обязательно приходите на пироги. Я буду вас ждать. Я буду вас очень ждать!
Выйдя на лестницу, Коля схватил друга за руку и горячо заговорил:
— Ляпа, ты знаешь, какую я сейчас книгу видел у Марьи Алексеевны? Ты даже не представляешь!
— Ну, ну, какую, не тяни!
— Лермонтов. Тот самый, что у Павла Андреевича пропал. Только второй том.
— А у него какой был?
— Первый.
— Да ты понимаешь, что говоришь?!
— Не знаю, Ляпа, пока ничего не знаю. Может, простое совпадение. Поэтому я и не стал её расспрашивать раньше времени. Бежим сейчас к Павлу Андреевичу и всё ему расскажем.
В дверях квартиры Павла Андреевича ребята увидели записку. Коля торопливо развернул листок и прочитал:
«Дорогие мои следопыты! Чувствую, что вы непременно на днях зайдёте. Поэтому пишу. Уехал в Новгород. Точнее, в местечко Марево на реке Ловать. Там живёт мой старый фронтовой друг. Мы с ним каждую весну встречаемся. Деньков через восемь-девять вернусь. Буду ждать. Ваш П. А».
— Ну, ничего, — сказал Коля. — Неделя не сто лет. Приедет, тогда и расскажем.
А в это время Марья Алексеевна неподвижно стояла возле окна, прижав к груди томик Лермонтова, который Коля так и не положил на полку. За окном на улице тысячи нарядных, по-весеннему одетых людей спешили по своим бесчисленным делам.
